Меж двух времен. Рассказы - [9]
— Да? — сказал я в трубку.
— Мистер Морли, за вами пришел мистер Прайен. Вы уже заканчиваете?
— Заканчиваю? Да я только начал!.
Последовала секундная пауза.
— То есть как это — только начали? Мистер Морли, вы сидите там уже… — она помолчала будто сверяясь с часами, — уже больше двадцати минут.
Я не знал, что и сказать.
— Вы ошибаетесь, мисс Макаби. Я только-только начал…
В голосе ее нетрудно было почувствовать сдержанное раздражение.
— Будьте добры, заканчивайте, мистер Морли. У мистера Прайена назначен прием к директору.
Телефон замолчал, и я медленно положил трубку. Неужели я в самом деле мог замечтаться на целых двадцать минут? Я вновь взялся за анкету, которую начал заполнять, — и тут же в ужасе вскочил на нога; кресло отлетело назад и с треском въехало в стену. Ибо в анкете против пунктов, следующих за фамилией, местом и днем рождения, было вписано имя моего отца: Эрл Гейвин Морли; место и год его рождения: Манси, штат Индиана, 1908; девичья фамилия моей матери: Стронг; мои увлечения: графика и фотография; полный перечень мест моей прежней работы, начиная с фирмы «Нэфф и Картер» в Буффало. И все другие анкеты, все до одной, были заполнены, как и эта, и несомненно моим собственным почерком. Просто невозможно, чтобы я проделал все это сам того не ведая, но так оно и было. Никак не верится, что я провел здесь двадцать минут, — но, по-видимому, провел. И белый телефон — я снова поглядел на него — оставался все еще зеленым. Волосы у меня на шее пошевеливались, пытаясь встать дыбом, и желудок судорожно сжался от страха.
Потом я опомнился. Я не заполнял этих анкет, я был совершенно уверен, что не заполнял! Я провел в этой комнате самое большее три-четыре минуты, и в этом я тоже был совершенно уверен. Я прищурился, глядя в раздумье поверх стола, и тут обратил внимание на акварель на стене. Никакого моста теперь не было, а была гора, заросшая сосновым лесом, с заснеженной вершиной, — и я рассмеялся в открытую, страх окончательно исчез. Дверь отворилась, и в комнату вошел Рюб Прайен.
— Ну как, закончили? Что случилось?
— Послушайте, Рюб, какого черта вы все это затеяли? — Я стоял и улыбался ему; он приблизился к столу. — Зачем вам понадобилось уверять меня, будто я провел здесь двадцать минут?
— Но вы действительно провели здесь двадцать минут.
— И картинка эта, — я кивком показал на нее, — тем временем стала вместо моста горой?
— Картинка? — Рюб стоял у стола и, повернувшись, взглянул на акварель с озадаченным видом. — На ней всегда была гора…
— И телефон всегда был зеленый, да, Рюб?
Он посмотрел на телефон.
— Ну да, насколько я помню, всегда.
Я медленно покачал головой, не переставая улыбаться.
— Не выйдет, Рюб. Я пробыл тут от силы пять минут. — Я показал рукой на бумажки, разбросанные по столу. — И их я не заполнял, пусть почерк очень похож на мой — все равно не заполнял…
Рюб с минуту смотрел на меня через стол, и в глазах у него читалась озабоченность. Потом он сказал:
— Что если я поклянусь вам, Сай, что вы пробыли тут… — он бросил взгляд на часы, — чуть меньше двадцати пяти минут?
— Вы соврете.
— А если Роза тоже поклянется?
Я только покачал головой. Затем неожиданно присел возле телефонного столика и заглянул под крышку. Там висел белый аппарат — трубку удерживала от падения изогнутая медная дужка, рядом с ней была прикреплена маленькая железная коробочка, и от этой коробочки вниз, по внутренней стороне ножки, тянулись два провода. Я нажал на край крышки столика, где-то в инкрустации сдвинулась филенка, белый телефон выкатился наверх, а зеленый скользнул вниз, на поддерживающую дужку. Я поднял взгляд на Рюба — теперь и он улыбался и через плечо жестом приглашал кого-то из соседней комнаты.
Вошел мужчина без пиджака, молодой, темноволосый, с тонкими подстриженными усиками. Рюб представил нас друг другу: «Доктор Оскар Россоф — Саймон Морли». Мы поздоровались, доктор протянул мне руку через стол, я подал ему свою, но, вместо того чтобы пожать ее, он пальцами взял меня за кисть и нащупал пульс. Спустя минуту он заявил:
— Пульс почти нормальный и еще замедляется. Хорошо. — Он отпустил мою руку и с довольной усмешкой спросил: — Как вы узнали? Что вас надоумило?
— Да ничего, кроме того, что это просто невероятно. Просто я знал, что не заполнят ваших анкет. И что никак не пробыл здесь двадцати минут. — Невольно осклабившись, я показал на акварель. — И что две минуты назад эта вот дурацкая гора была не горой, а мостом.
— Полный самоконтроль, — пробормотал Россоф, даже не дав мне кончить. — Превосходно, — обратился он к Рюбу, — очень хорошая реакция. — И опять повернулся ко мне: — Для вас это, быть может, и пустяки, но, смею вас заверить, многие ведут себя совершенно иначе. Один тут как подскочил, как бросился наутек — еле-еле поймали в коридоре, чтобы растолковать, что к чему.
— Ну и прекрасно, я рад, что прошел. — Я старался не показать виду, что чувствовал себя, как школьник, только что выигравший конкурс по правописанию. — Но к чему все это? И как вы это сделали?
