Меж двух миров - [42]

— Вы считаете нормальным держать штатный состав на грани срыва? Вы не можете их заменить?

— Но другие мне не нужны! Вы можете себе представить количество психических отклонений, если бы я отбирал тех, кому это нравится? Кому нравится травить газом невиновных? Моим коллегам эта работа ненавистна, и для меня это гарантия, что она будет сделана без злоупотребления властью, без нездорового удовольствия. Если мы называем мигрантов зомби, то только для того, чтобы расчеловечить, потому что единственная наша миссия — стрелять в мужчин, женщин и детей, которых на самом деле следовало бы защищать.

— Тогда почему же вы продолжаете? Безнравственным приказам не подчиняются, разве не так?

— Эти грузовики, эти транспортные компании — основа экономики нашего города. Из-за того что их каждый вечер атакуют на нашей автостраде, они могут предпочесть другую дорогу, другой порт. Моя бывшая жена закрыла свой магазин одежды в центре города. Сестра Эрики ежедневно ездит на работу за сто пятьдесят километров, а кузен Корваля был вынужден за полцены продать свой ресторан. Туристы тоже уходят. Мы защищаем работу наших близких. Пытаемся удержать на плаву свой город. Изображаем пугала. Я вам еще не говорил, что в этом и заключается работа в полиции?

— А Макс со своими черными и коричневыми?

— Макс — это другое. Он полный идиот.

— Вы меня успокоили.

Второй раз за вечер из рации раздался голос Спринтера:

— ББП-четыреста, вертолет, для ББП. У нас намечается небольшая проблема. По передаточным сведениям с видеокамеры, их больше трех сотен, заграждения уже горят, они возвели их быстрее, чем предполагалось. Грузовики мчатся прямо на них. У вас есть пять минут, чтобы остановить их.

Пассаро повернулся к Миллеру:

— Вы готовы? Все остальное только слова.

* * *

Транспортная развязка 47,

называемая «пункт Ромео»

Тесным строем, бампер к бамперу, автомобили путейцев, пожарных и полиции прорывались сквозь тьму. Этот участок автострады А-16 на много километров был огорожен колючей проволокой высотой десять метров, о существовании которой Бастьен каким-то странным образом оказался не в курсе. Он знал колючую проволоку с шипами, способными проколоть шкуру животных, если те слишком близко подходят к границам поля. Но эта была в форме бабочек, колючих по краям и с острыми как бритвы крыльями. Эта была сделана, чтобы кромсать кожу, оставляя глубокие раны, а не просто отгонять. Эта была создана и задумана специально для людей.

Пошел мелкий дождь. В свечении фонарей морось портила видимость, как на старых видеокассетах.

На самом верху колючего заграждения Бастьен заметил зацепившуюся детскую кроссовку, потом обрывок свитера — промелькнувшие со скоростью подсознательных образов свидетельства ежедневных попыток перехода и отчаянного упорства беженцев.

Кортекс вдавил в пол педаль газа и обогнал колонну, чтобы встать впереди. Они миновали три десятка стоящих на обочине грузовиков, водители которых были вовремя предупреждены по рации путейцами о выставленных заграждениях. Кто-то из них боязливо оставался в кабине, а другие выбрались наружу и с фонарями в руке обходили свои прицепы, опасаясь возможных нелегальных пассажиров и повреждений, которые те могли нанести их грузу.

Перед ними, меньше чем в двадцати метрах, дорогу перекрывал гигантский костер, освещавший все вокруг ярче, чем полицейские мигалки. Старая мебель и заплесневелые матрасы, прихваченные в городе мусорные баки, покрышки, деревянные поддоны, ветки и стволы деревьев — все питало это впечатляющее пламя.

Тридцать грузовиков, флики и пожарные перед заблокировавшим движение огненным заграждением. Пробка, растущая прямо на глазах. Беженцы, невидимые и готовые идти на приступ. Наивысшее напряжение. И ничего.

Пассаро единственный из группы остался в машине.

— ББП-четыреста — вертолету, — бросил он. — Что ты видишь?

— Облетаем развязки с сорок третьей по сорок шестую, чтобы убедиться, что заграждение не для отвода глаз. Будем над вами через минуту.

— Они ждут? — спросил Кортекс.

— Нет. Проверяют.

— О’кей. Перехожу к светлому дню.

Кортекс обогнул машину и достал из багажника здоровенный фонарь с боковой ручкой «Поларион» модели «Абисс», который между собой они называли «Солнышко». Настолько мощный, что он был неприменим в городе; настолько мощный, что мог нейтрализовать человека, просто ослепив его. В два счета Кортекс забрался по боковой лестнице кабины первого грузовика на крышу. И нажал кнопку выключателя. Луч чистого света разогнал тьму и проявил силуэты.

Они перелезли через колючку. Их были сотни, лежащих в кюветах по обе стороны автотрассы, — единственный способ спрятаться, с тех пор как город вырубил все лесные насаждения на обочинах. Они были здесь, неподвижные, в десятке метров от полицейских. Кортекс спустился с крыши и подошел к своей машине.

— Твою мать, их много. И они повсюду. Если пустим газ, задохнутся все, включая фликов и водителей.

— В данной ситуации ключ к успеху — это количество, — уточнил Пассаро к сведению Бастьена. — Сейчас они все полезут в прицепы и спрячутся среди груза. В итоге горстке беженцев, возможно, удастся укрыться от нашего контроля и добраться до таможни парома, на несколько километров дальше. Но там совсем другая история. А в данный момент самое лучшее — это увидеть, какие грузовики они попытаются атаковать. Тогда будем знать, куда стрелять.