Мейсенский узник [заметки]

Шрифт
Интервал

1

В русском переводе этот фрагмент выглядит иначе: книга была записана со слов Марко Поло и в процессе переписывания и переводов текст значительно менялся. Город Тинуги это, очевидно, один из городов юго-восточной части провинции Фуцэянь. Здесь и далее цифрами отмечены примечания переводчика, звездочками — примечания автора.

2

* В восемнадцатом веке талер стоил примерно пять шиллингов (двадцать пять пенсов). Соответственно расходы Августа составили около 10 тысяч фунтов стерлингов — то есть 650 тысяч фунтов стерлингов в нынешних деньгах. Чтобы примерно оценить суммы, упоминаемые на этих страницах, надо разделить их на четыре — получится сумма в фунтах стерлингов по курсу восемнадцатого века, а затем умножить на шестьдесят пять, чтобы перевести на нынешний курс.

3

Лот — 1/32 фунта, то есть примерно 12,8 грамма.

4

Впоследствии — крестной матери Абрама Петровича Ганнибала.

5

В Стамбул ездил не Джованни Беллини, а его старший брат Джентилле, которого пригласили туда писать портрет султана Мехмеда II.

6

Искаженное китайское «байтунцзы».

7

Пайкуль, Отто Арнольд, уроженец Лифляндии, воевал на стороне Саксонии и был взят Карлом в плен. Он и впрямь произвел некий опыт, в результате которого предъявил королю небольшое количество золота. Однако то ли эксперимент не убедил Карла, то ли по какой-либо еще причине, Пайкуля все равно казнили.

8

Идем туда, где фарфор блестит!
Его краса и волнует, и манит.
Родом он из нового света.
Ничего красивее его нету.
Такое чудо, я просто таю!
А везут его из Китая.
Суета на ярмарке в Бокере, в бурлескных стихах. 1716.

9

Плавень, или флюс, в фарфоровом производстве — вещество, которое добавляют к каолину, чтобы снизить температуру плавления смеси.

10

Перси Биши Шелли. Освобожденный Прометей (действие 2, сцена 1). Перев. К. Бальмонта.

11

Люстр — пигмент для росписи поверх обожженной глазури, который в результате восстановительного обжига проявляется в виде металлического или перламутрового отблеска.

12

Арканистами (от латинского arcanum, тайна) в XVIII веке называли людей, владеющих секретом изготовления фарфора, а также рецептурщиков на фарфоровых заводах.

13

Лошади липицианской породы, полученной в Австрии смешением андалузской и арабской кровей, считаются идеальными для выездки. Они рождаются темными, но к четырем-пяти годам приобретают светло-серую масть и становятся практическим белыми.

14

Сан-Суси (от фр. sans souci — без забот) — резиденция Фридриха Великого; многие свои сочинения он подписывал «философ из Сан-Суси»; прозвище «злодей из Сан-Суси» дала ему императрица Мария Терезия.

15

Из-за множества опечаток библиография сверена с https://100vampirenovels.com/pdf-novels/the-arcanum-by-janet-gleeson-free/31-page (прим. верстальщика).


Еще от автора Джанет Глисон
Гренадилловая шкатулка

Исторический детектив «Гренадилловая шкатулка» Джанет Глисон написан совсем недавно, но по полному на то праву отнесен к классике исторического детектива. Роман выгодно отличают великолепный язык, захватывающий сюжет, нескончаемая интрига и любопытные детали XVIII, самого модного сегодня века.


Чаша Бланшара

Агнесс Мидоус — повариха в доме знаменитых ювелиров Бланшаров на Фостер-лейн. Она блестяще готовит суп с мускатным орехом и апельсиновый пудинг, но приготовление обеда придется отложить. Кража серебряной чаши для охлаждения вина, изготовленной Бланшарами, положила начало цепи ужасных событий. По поручению хозяев девушка начинает свое расследование и медленно погружается в страшный мир лондонской преступности. Агнесс придется изобрести собственный рецепт, чтобы вывести преступников на чистую воду…Перевод с английского Тамары Матц.


Смарагдовое ожерелье

В промозглый октябрьский вечер 1786 года в дверь дома знаменитого английского портретиста Джошуа Поупа постучалась таинственная незнакомка. Женщина готова отдать великолепную драгоценность — смарагдовое ожерелье в виде искусно сделанной свернувшейся клубком змеи — в обмен на историю одного портрета, написанного им 20 лет назад. Художник отказывается от ожерелья, которое будит в нем страшные воспоминания, но при этом обещает ей рассказать все, что знает о событиях, невольным свидетелем которых оказался.


Рекомендуем почитать
Заслон

«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.


За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.


В индейских прериях и тылах мятежников

Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.


Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .


Поход группы Дятлова. Первое документальное исследование причин гибели туристов

В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.


В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.