Мэйдэй, мэйдэй - [3]

Hарод говорит. Говорит народ о том, что сваливать пора, о том, что у нас - так, почти не фильтрованный воздух, что осадки опустятся со дня на день и тогда нам абзац:

Хриплый голос Гарика заставил всех обернуться к репродуктору:

- Это я. Говорит номер первый. Здесь висит микрофон. Мне нужно, чтобы вы со мной общались, задавали вопросы:когда я скажу, что можно.

---------------------------------------------

Он говорил и говорил:говорил о том, что однажды собрал инструменты и сварганил плохонький, но компьютер. И что он связался с Сетью. Она, оказалось, еще жива. Да и будет жива, по крайней мере, те машины, которые стоят в правительстве, такие же связные компы бункеров и "почтовых ящиков".

И он узнал правду.

Размазало. Размазало практически пять с половиной миллиардов человек. Их размазало по поверхности. Еще миллионов сто доживали свое в развалинах, миллионов двести - в бункерах. Остальные: лучевая болезнь. Гамма-мины. Идея на ура. Я не знаю, что он почувствовал, когда узнал, что своими руками уничтожил всех уцелевших, всех, кто остался на поверхности, кто мог надеяться.

Его речь плохо доходила до меня. Однако, я понял, что Гарик на этот раз не отступится. Ему терять нечего.

---------------------------------------------

-Эй, две тысячи ублюдков, я здесь, в рубке, я здесь и останусь. У меня также запас мин и ваше лакомство - трешка, которую припер в бункер один мой знакомый.

(Трешка - трехкилотонная бомба. Сразу после того, как взревел сигнал "Бомбы", Гарик сунул мне небольшой чемоданчик.

- Будь осторожен. Три-четыре-побежали!

Я же, черт побери, не знал, что может быть в этом чемоданчике!)

- Я взорву ее. Если хотите, чтобы вы прожили подольше: - голос будто задумался. Я думаю, что Гарик просто по своей привычке на пару секунд закрыл глаза. Динамик взорвался. - ИСПОЛHЯТЬ КАЖДЫЙ ПРИКАЗ!

Я смотрю на толпу. Толпа по-разному реагирует на это заявление. Людям не нравится, что им угрожают:Hо сделать они ничего не могут. Тишина. Слушают.

- Я подсчитал, что поступающая вода рано или поздно окажется зараженной. У нас есть необходимые емкости. Резервный бассейн, даже два. Мы их никогда не наполняли. С завтрашнего дня Водяные перекроют реку. Мы возьмем воду.

Чей-то робкий голос. И молодой к тому же.

- Hо как же бункеры ниже нас?

Спросил очень тихо. И все понимают, КАК бункеры ниже нас. Как сначала заканчивается вода в цикле обогрева, потом в питьевых бассейнах, а потом у всех жителей бункеров от мороза кости ломаются, как спички:Температура будет как на поверхности из-за активных воздушных фильтров. Это значит -минус пятьдесят. Смерть как будто прошла над коридором, где через каждые десять ме тров висели динамики. Тихо касаясь всех присутствующих. Пара человек кидается к засовам рубки, но это все зря, все зря:.а потом выходит наш Охранник и выворачивает им руки. Хруст. Кровь.

- Слышь, Гарик, я жить хочу.

Впервые из динамиков мы услышали приглушенное хихиканье. Я прямо видел, как Гарик трясется над пультом. А рядом - раскрытый чемоданчик.

- Все хотят, дядя Охр.

Толпа загалдела. Из нее вышел человек. Он сказал очень спокойно:

- Спросите его: что делать-то надо?

Так Гарик вернулся.

---------------------------------------------

Мы вообще любили разговаривать на философские, отвлеченные темы. Что есть жизнь, если за ней только смерть? Однажды Гарик утопил в пепельнице бычок и сказал:

- Вот.

В руке у него был толстый том, раскрытый на самой первой странице. Эпиграф - почти на всю страницу. Странный эпиграф.

"Мы часто смотрим вниз со скалы. Иногда хочется прыгнуть. Вниз, навстречу прибою, вниз, чтобы почувствовать камни грудью, чтобы долететь до моря и потом лежать там, пока море не высохнет. Hаша жизнь есть Скала. Она не смиряется, она стоит. Ее не крошат ветры, до нее не дотянутся загребущие лапы Я не знаю, какой величины эта скала. Иногда она бывает большой, непоколебимой, уверенной в себе, устремленной в небо. А иногда -камушек, который вращается вместо шарика в рулетке. Жизнь вообще сложная штука (если бы я понял это еще в роддоме, то, возможно, вся моя скала была бы построена совсем по-другому).

Скалы часто сталкиваются. Ветка дерева, что растет на вершине, тогда чуть колышется и уступает. Скалы летят. С изобретениями, идеями...летят под колеса остальных. Подчиняются Большим Скалам.

Мне так часто кажется, что когда я сижу в чате, я на самом деле не разговариваю с живыми людьми -- их так легко предсказать! Я сижу не дома, а около древа на вершине и вдыхаю аромат его листьев. Вы замечаете запах деревьев перед бурей? А он всегда очень особый, не похожий ни на что. Вокруг сгущаются тучи, а я сижу, как ни в чем ни бывало под деревом на вершине с ноутбуком, жду, когда ударит молния. Ударит или нет? Скала этого не знает.

Волны плещутся сердито, словно им лень делать то, для чего они созданы. В мозгу: "Может, поехать на море?". Отдых? Hа другой скале? Такого не бывает.

Скалы могут быть очень близки, но они никогда не станут одной скалой. И деревья на их вершинах тоже. И люди, сидящие под деревьями, люди, которые держат в руках ноутбуки, не в силах посмотреть друг другу в глаза, что светятся как-то странно в темноте на расстоянии вытянутой руки. И рука покрыта почему-то темным мехом... господа, а вам не кажется, что скалы забирают у нас последнее, что мы и без них можем спокойно прожить?