Мэтт Грэнвилл, Везучий Неудачник - [35]

– Ворона, я не буду превращаться в смелла! С меня хватило гусеницы! Сама мажься и иди проверять эту башню!

– Да не превратишься ты, не бойся! Пахнуть будешь, и все.

– Ага, а если запаха мало? Вонять без толку?

– Слушай, у тебя есть идеи получше? Нет? Тогда бери крем или собирайся в Мракотан.

Мы с Вороной сверлили друг друга отборными возмущенными взглядами. Как всегда, в схватке двух железных характеров победил тот, кто умнее.

– Если там не будет никаких сокровищ, тебе не жить, – проворчал я, засовывая жестянку в карман.

Мой сломленный дух начал воскресать.

Глава 8 Ученик чародея

Поскольку дух несколько окреп, неплохо бы подкрепить тело. С этим обстояло гораздо хуже. Кое-как среди огрызков я нашел два пирожка с капустой: ежи умяли все остальное. Счастье, что ведро с питьевой водой наполнялось само, без моего участия. В Мракотан еще не попал, а уже на хлебе и воде. Но и это не получилось спокойно съесть: Ворона заявила, что завтра торжественный день, надо подготовить выходной костюм. А если я заленюсь, она сама этим займется. Она так произнесла слово «сама», что стало понятно: самого худшего в жизни я еще не видел.

Взяв швабру, я пошел выручать свой гардероб. За это время море здорово обмелело. Почти все мои вещи показались на поверхности. Под строгим надзором Вороны я выловил и перестирал одежду и обувь, а она с помощью белок развесила их сушиться на дереве-в-дереве.

– Ворона, я пойду прогуляться.

– Только не влипни снова во что-нибудь! – забеспокоилась она. – Знаешь, давай-ка на всякий случай обнимемся. Если что – я свой долг выполнила.

После крепких объятий Вороны я пулей вылетел из дома. Уже стемнело, фонари висели высоко, люди выходили ужинать. В этот раз к нам занесло довольно состоятельный квартал. Что за дурацкая привычка готовить на улице! Надо же понимать, что голодного человека эти запахи с ума сводят! Ноги от слабости уже подкашиваются. Ой, то есть это не от слабости – это я о жабу споткнулся.

Я сделал вид, что мы с ней совершенно незнакомы. Жаба никакого вида не делала, а все так же тупо сидела на месте. Но стоило отойти на метр, как она, переваливаясь, заковыляла за мной. Сначала я держался стойко: я не смогу себе позволить тратиться на еду еще лет сто. Или двести. Но потом в голову пришла первая за сегодня умная мысль: если умру с голоду прямо сейчас, кто оплатит счет? Строго в интересах ресторана «Боль толстосума» придется поесть. Надо думать не только о себе!

Когда мыслишь правильно, Вселенная поддерживает тебя. Парень, торговавший закусками, протянул мне булочку с сосиской:

– Не желаете «Болтливую собаку»? Еще горячая!

Очень удобное изобретение: жуешь и новости получаешь. Но тут все зависит от повара: бывает, такую жвачку подсунут или с перцем перестараются. А хуже всего – несвежая «Собака», которую разогрели повторно. Я откусил и чуть не подавился объявлением. Приятный женский голос весело прощебетал:

– По решению Магистрата Мэтью Грэнвилл, Везучий Неудачник, не может покинуть город до окончания разбирательства с рестораном «Боль толстосума». Не рекомендуется открывать ему кредит без поручительства.

Быстро глотнул еще кусок, но начинка была уже другая:

– Танцпол «На досках» представляет: всю неделю невероятный Чивогерб! Настраивайте свои подметки на улетный ритм – и к нам!

Сосисочник не дал дослушать до конца и закричал, тыча в меня пальцем:

– Эй, я тебя узнал! Ты Везучий Неудачник! А ну, гони деньги, сейчас патруль вызову!

Он оглядывался по сторонам, ища поддержки у прохожих. У него даже кадык дергался от напряжения. Получив монету и отсчитав сдачу, продавец кинулся к решетке, от которой шел запах горелого мяса. Я злорадно подумал, что, пока он выбивал пару медников, потерял не меньше серебряка.

Теперь, когда я спасся от голодной смерти, надо подбодрить волю чем-нибудь приятным. Лучше всего подойдет новый комикс. Опять же в интересах моего кредитора! Им ведь не нужно, чтобы я зачах от тоски и тяжелых мыслей? А то стану как вон та девушка возле книжного развала с дешевыми романами, вся в черном. Такая худая – наверное, тоже должна какому-нибудь «Толстосуму». И поэтому жуть какая нервная. Она держала в руках большую коробку, которая норовила раскрыться, и никак не могла решить: поставить ее на землю (ковер, Мэтью, ковер!) или на книги.

Мы с Жабой подошли поближе.

– Вам помочь? – как можно вежливее спросил я.

Она что-то злобно буркнула в ответ, задергалась, и дно коробки не выдержало: из нее прямо на книжный развал потоком хлынули бритвенные лезвия. Самые острые, фирмы «Оккам». Но едва они касались потрепанных книжных обложек, тут же превращались в заржавленный хлам. Девица в черном разрыдалась и убежала. То ли лезвий жалко, то ли ужаснулась, что бульварное чтиво бессмертно, не знаю.

Мне было не до нее: среди помятых и потрепанных обложек, пересыпанных лезвиями, я заметил знакомый рисунок: два полукруга рожками вверх на третьем таком же.

– Будьте добры, можно мне вон ту книгу?

– «Легенды и предания Карпетауна»? Три серебряка и шесть медников.

Торговка нетерпеливо протягивала руку, желая быстрее закончить и вернуться к ужину из трех чашек чая. Я отсчитал монеты: не хватало двух медников.