— Пацан, пацан, — Артур принялся доставать его из сугроба, попутно отряхивая от снега, — скажи хоть что-нибудь, а? Ты меня слышишь?
Мальчишка оказался легким, почти невесомым, с длинными, ниже лопаток, светлыми, почти белыми волосами. Артур взял его на руки, прихватил свой драгоценный пакет и вернулся на тропинку.
— Эй, пацан, — Артур пытался тормошить его на ходу, — ты давай не козли, ты давай очухивайся!
Что делать в случае переохлаждения, Артур не знал, на ум приходил только один безотказный способ — растереть мальчишку водкой, но, опять же, было неизвестно, можно ли это делать на улице, в снегу.
Хотя «Пятница» и был легким, тащить его на руках вскоре стало тяжеловато, тогда Артур перекинул безвольное тощее тельце через плечо, и жизнь чуть-чуть наладилась.
Примерно через полчаса такого марш-броска, перед глазами Артура поплыли синие круги, а от бесконечной белизны до слез резало глаза, но он упорно двигался к темнеющей вдали полоске. Чтобы отвлечься от разрушительных мыслей, Артур стал размышлять на тему: «Как же пацан мог тут оказаться?» Он не был ранен, следы только его ног. Само собою напрашивалось — он сам сюда пришел и сам залез в сугроб. Артур так задумался, что едва не проскочил удивительное явление: на обочине тропки стояла самая, что ни на есть, обыкновенная скамейка из плохо струганного дерева. Пнув ее пару раз ногой и, убедившись, что скамейка настоящая и не является обманом расстроенных снегом глаз, Артур смахнул с сидения прохладные хлопья и уложил мальчишку на спину. И рассмотрел его как следует. В принципе, рассматривать было особо нечего, пацан как пацан, ничего сверхъестественного, старенькие шортики неприятного бурого цвета, белые, с едва уловимой желтизной волосы — обычно такой цвет получается после экспериментов школьниц с перекисью водорода.
— Э-ге-гей, Снегурочка, — Артур похлопал его по щекам. Никакой реакции, лишь едва заметно поднимающаяся и опускающаяся грудь. — Ладно, приступим.
Открутив пробку, Артур плеснул немного в ладонь и поочередно принялся растирать стопы, грудь, виски. Затем умудрился влить пару капель ему в рот. Пацан закашлялся так, будто хватил целый стакан и соизволил, наконец-то, открыть глаза. Артур замер с открытой бутылкой в одной руке и пробкой в другой. Молочного цвета белки, бледно-желтые глазные яблоки, узкие оранжевые зрачки.
— Во, как… ничего себе… Эй, ты меня видишь? Алле, прием, как слышно? Ты не слепой? Не глухой? Не дебил?
Мальчишка молча поднялся и сел, не сводя взгляда с Артура, из чего он сделал вывод, что эти глаза зрячие.
— Паца-а-а-ан! Скажи хоть слово-о-о!
— Слово, — тихо произнес он, и Артур несказанно обрадовался.
— О, значит, ты все понимаешь, разговаривать умеешь. Скажи еще что-нибудь.
— Зачем ты меня спас? — он наклонил голову, исподлобья глядя на спасителя отнюдь недружелюбным взглядом, вкупе с цветом его глаз, смотрелось жутковато.
— Здрасте. — Артур присел рядом и полез в пакет за сигаретами. — Я тебя тащил, чуть не надорвался, водку на тебя тратил, ты мне тут теперь козу рисуешь?
— Ты не должен был так поступать! — назидательно отрезал щенок, и Артур от изумления едва не подавился дымом.
— Давай зашвырну обратно, мне не трудно. Конечно, назад я тебя не поволоку, здесь закину — на раз. Еще дальше, чем было.
— Теперь уже поздно, все с начала надо начинать, придется заново готовиться.
— К чему?
— К смерти.
— Ага. — Артур с сожалением посмотрел на выкуренную до фильтра сигарету. — Значит, ты здесь умирал, а я тебе помешал? Вы уж простите, дяденька, я ж по незнанию.
Мальчишка молчал, хмуро разглядывая свои босые ноги. Артур отбросил фильтр в снег и глотнул водки, с досадой отметив увеличивающуюся пустоту в стеклотаре.
— А чего помирать надумали, если не секрет?
— Разве ты не видишь, кто я такой?
— Ну… вижу.
— А что тогда спрашиваешь?
— Может я, конечно, не все правильно понимаю… ты с родителями, что ли поругался?
— У меня нет родителей, — слова он произносил с каким-то неуловимым акцентом, похожим на немецкий.
— А, сирота, значит, но тоже не повод для грусти. Я, к примеру, тоже сирота, и ничего, жив.
— Ты издеваешься надо мной? — он поднял голову и посмотрел на Артура зло и обиженно.
— Спаси боже, и не думал.
Наконец, пацан удосужился повнимательнее присмотреться к внешнему виду Артура. Осторожно потрогав его рубашку, он неуверенно произнес:
— А что ты тут вообще делаешь?
— Сам бы хотел знать, — Артур убрал бутылку в пакет, начиная борьбу с искушениями.
— Ты же гроган, вы здесь не живете.
— Я… кто?
Пацан не ответил, теперь он пристально изучал брюки и светлые летние ботинки Артура, волею снега, превращенные черт-те во что.
— Так как ты меня назвал?
— Гроган… — мальчишка принялся медленно, незаметно отодвигаться от Артура подальше.
— Спокойнее, — Артур продемонстрировал пустые ладони и желание продолжать диалог, — выслушай меня, мне нужна помощь и я готов ее на что-нибудь обменять.
Мальчишка замер, на его лице промелькнул настороженный интерес.
— Для начала, как тебя зовут?
Он смотрел на Артура с нескрываемым недоверием.
— Просто ответь: как? Тебя? Зовут?
— Беглов, — помедлив, ответил он.
