Метро 2033: Они не те, кем кажутся - [13]

– Кто же надоумил тебя освободить незнакомца?

Спросил я скорее себя, просто озвучил мысль. Но, как оказалось, со слухом, в отличие от головы, у него все в полном порядке.

– Она.

– Она?

– Да, – свободной рукой он оттянул себе вбок правый глаз, сделав его похожим на щелочку. – Она.

* * *

Вопреки всем ожиданиям и опасениям, путь наш пролегал не через станции. В том же перегоне мы свернули в неизвестную мне ранее сбойку, где за ржавым металлическим шкафом незаметно притаился узенький проход куда-то за основную стену туннеля. Все так же держа за руку, будто опасаясь, что в противном случае я испарюсь в воздухе, Митя тащил меня темными проходами, больше напоминающими крысиные лазы. Не раз и не два нам приходилось втягивать животы чуть ли не к позвоночнику или же ползти на корточках, прижимая головы к самым коленям. Впервые в жизни отдавшись на волю случая, я неожиданно почувствовал какую-то странную опустошенность и безразличие. Будто меня досуха выпили, оставив лишь хрупкую кожаную оболочку на каркасе из трухлявых костей. Мне казалось, что в темноте этих переходов и шахт весь мой запал, все иррациональные надежды оправдаться растворились, и уже второй раз за последние несколько дней я начал подозревать, что схожу с ума. Только на этот раз мое безумие не было полно бодрящей ярости, оно отдавало вяжущим привкусом непонимания и смертельной обиды.

Пожалуй, я бы даже смирился с ним, если бы Широ была моим личным призраком. Моей выдумкой, моей сладкой фантазией, которой разум прикрывался от колючей реальности. Однако когда я услышал о ее причастности к моему волшебному освобождению, я почувствовал себя маленьким эгоистичным ребенком, которого заставили поделиться любимой игрушкой, не спросив его. Мне захотелось вцепиться в глотку странному человечку Мите за то, что он посмел осквернить ее чистоту своими мерзкими, смердящими ладонями. Захотелось ввергнуть его в тягучую темноту этих влажных бетонных кишок, дабы он больше никогда не смог дотянуться до теплого света Широ. Моей Широ! Уничтожить его, а потом упасть рядом, забиться в дальний угол и рыдать об утраченной мечте.

Но я был слаб. Всегда был слаб. Всегда был всего лишь очередной безвольной свиньей с призрачными мыслями о свободе. И потому просто испугался столь явных желаний. Затолкал просящиеся на язык слова глубже в собственную глотку, сосредоточенно дыша носом, дабы они не вырвались наружу с потоком желудочного сока. Стараясь отвлечься, считал повороты и переходы, но, сбившись на третьем десятке, просто закрыл глаза, позволяя вести себя куда угодно. Хотя бы и на заклание.

– П… п… пооочти п… пришли! – бодрый голос наконец вырвал мое сознание из добровольного процесса самоуничтожения.

После очередного поворота в ноздри впился сладковатый запах гниения. Слух же начал улавливать недовольное жужжание растревоженного улья. Впереди ощущалось скопление неизвестных зловонных существ – мерзких, общающихся на карикатурном подобии языка. Он резал уши гортанностью и сочащейся злобой. Идти к ним, покидая ласковые объятия тьмы, было последним, что мне когда-либо могло захотеться. Но тщедушный на первый взгляд Митя, будто собака, почуявшая долгожданную награду, тянул меня вперед с удвоенной силой, не переставая бормотать себе под нос что-то неразборчивое. Всего пара десятков шагов, застонавшая ржавая решетка, и мы оказались… на путях у перрона ярко освещенной станции. Подняв голову, в неизвестных существах я узнал обычных жителей подземки.

– П… подн… нимайся! – воскликнул Митя.

Пока я безучастно созерцал открывшуюся мне картину, лениво пытаясь осознать происходящее вокруг, он уже успел забраться на перрон и тянул мне сверху руку. Поднявшись на станцию, я осмотрелся.

«Серпуховская» – сообщала надпись на противоположной стене. В глубине моего сознания вновь шевельнулась слабая надежда на пару с легким приступом дежавю. Но и этого вполне хватило, чтоб окончательно прервать самобичевание, заставляя мозг привычно работать на полных оборотах. В голове тут же закрутился вихрь мыслей, возвращая потухший было разум к жизни.

– В… вон п… палатка. Там д… друг! – опережая вопрос, ответил Митя, двигаясь по платформе настолько быстро, что я едва поспевал за ним. – Он умн… ный п… почти к… как М… митя! Он п… поможет!

Пожалуй, назвать это жилище палаткой у меня не повернулся бы язык. Скорее вполне добротным деревянным домиком, приютившимся между широкими колоннами в конце перрона. Он напоминал квартиры браминов в Полисе. Причем не только внешним, но и внутренним убранством. Вдоль противоположной от армейской кровати стены стоял самодельный стеллаж, доверху набитый книгами. Пробежавшись взглядом по корешкам, я с удивлением понял, что слышал в лучшем случае о десятой части из них, вживую видел и того меньше. Все книги из тех, которые я узнал, принадлежали к трактатам по психологии человека.

– А я уже начал подумывать, что вы ко мне и вовсе не доберетесь, молодой человек, – знакомый голос с совершенно нетипичными для моего представления о нем нотками благородства и степенности заставил меня резко развернуться на пятках.