Метро 2033: Они не те, кем кажутся - [12]

Есть одно но. Все эти выводы – голословны. Ни один судья не станет их слушать. В отличие от показаний свидетелей. Однако…

Сформировавшаяся наконец мысль настолько поразила меня своей простотой, что я вновь поднялся и принялся бодро мерить шагами камеру. Судья больше поверит словам свидетелей, чем моим. Но ведь есть один человек, который меня не подозревал! Водитель дрезины, Панкратыч! Если расспросить его подробнее, вполне вероятно, что он…

– Пошел вон! – голос дежурного так и сочился омерзением и недовольством. Интересно, что заставило этого молчуна выть едва не белугой?

В ответ раздалось слабое бормотание, следом хлопок удара на пару с коротким всхлипом. Что-то зазвенело по полу, будто рассыпали мелкие монетки. Тут мое любопытство взяло верх, и я прижался щекой к ледяным прутьям решетки, пытаясь разглядеть, что творится в коридоре. Света сорокаваттной лампы едва хватило, чтоб рассмотреть ползающую в ногах у дежурного фигуру в балахоне – солдатик замахнулся и пнул ее куда-то в район живота. Вновь раздался обиженный скулеж. Сплюнув, дежурный развернулся и, тихо матерясь, поспешил на станцию.

Как только стук армейских сапог стих, фигура довольно резво поднялась с пола и поплыла ко мне. Надетый на ней балахон, со стороны напоминающий плащ-палатку, шелестел по полу с каким-то странным железным звуком. Когда же фигура прошла под лампой, я узнал в ней того самого мужичка, в нору к которому мы с Утесом наведывались два дня назад.

– П…п…привет! – радостно пробормотал он, улыбаясь мне окровавленными губами.

– Привет, – обалдело ответил я.

Уж кого-кого, а его я здесь встретить точно не ожидал. С нарастающим удивлением я наблюдал, как мужичок деловито осматривал петли, на которых держалась дверь решетки. Кивнув своим мыслям, он вытер рукавом сочащуюся из разбитой губы кровь и, откинув полу балахона, начал деловито отвязывать от ноги ломик. Самый банальный стальной лом. При этом ослепительно улыбаясь.

Пока я мысленно пытался собрать челюсть, отвалившуюся куда-то в район мифического Метро-2, это чудо начало примеряться инструментом под дверь камеры.

– От… тойди.

– Что ты собрался делать? – ошарашенно пробормотал я, отходя, тем не менее, от решетки на пару шагов.

– М… митя вып… пустит тебя.

Все так же продолжая улыбаться, мужичок картинно поплевал на ладони и, тихо ухнув, налег на лом. Спустя мгновение дверь с металлическим стоном вышла из заскрипевших петель и повисла на замке. Развернув ее, Митя накинул на меня похожий на свой поношенный, пропахший застарелым потом балахон и схватил за руку.

– П… пойдем. Б… быстрее. Б… было г… громко!

Крайняя степень удивления не позволила мне сопротивляться, и я послушно потопал за тянувшим меня прочь из камеры мужичком. У выхода на станцию Митя натянул мне на голову капюшон и шепнул:

– П… пригнись.

Мы медленно, чуть скрючившись, шли по перрону, и никто не пытался остановить. Поток людей, спешащих по своим делам, обтекал нас, как река порог. Все, кто мимолетом задевал взглядом, тут же брезгливо отворачивались. Вот мимо меня пробежал дежурный. Я ждал, когда кто-нибудь закричит, когда меня поймают и вновь вернут в камеру. Честно признаться, я даже надеялся на это. Но мгновения шли, выход со станции был уже совсем близко, а никто нас так и не окликнул. Где-то в глубине души я даже почувствовал непонятную обиду на всех этих людей. Вот он, тот самый принцип невмешательства в действии. Конечно, сейчас он играл мне на руку, но… Но!

И лишь когда отблески станции скрылись за туннельным поворотом, я позволил себе скинуть вонючий капюшон и остановиться.

– Как ты смог меня освободить?

Митя опять схватил меня за руку и потянул вперед.

– П…пойдем. Надо сп… пешить!

Я вырвал руку и, схватив его за плечи, тряхнул.

– Как?

Всхлипнув, он с ужасом посмотрел на меня и тут же отвел взгляд, уставившись в стену. Господи, да что я творю… Он же как ребенок! Отпустив его, я глубоко вздохнул и постарался говорить как можно мягче:

– Послушай, я не хотел тебя напугать. Просто я не понимаю, как ты смог открыть эту чертову решетку.

Сжав дрожащие руки в замок, он втянул голову в плечи и исподлобья посмотрел на меня. Жалобно улыбнувшись, вновь опустил взгляд.

– В… все д… думают, М… митя г… глупый. А М… митя не г… глупый, он д… долго д… думает.

Шмыгнув носом, он вытер рукавом капельку крови с губ и немного удивленно уставился на свои вымазанные в ржавчине ладони.

– А М… митя з… знал. П… петли с… слабые. Ш… штыри к… коротк… кие. Ч… чуть п… п… приподнять, и д… дверь св… свалится.

– Как ты догадался?

– М… митя у… умный!

Схватив за руку, он вновь потащил меня вперед по туннелю. То, что Митя оказался на той же станции, неудивительно, здесь у нас и следственный изолятор, и комната для допросов. Вопрос, подсознательно мучивший меня, теперь нашел ответ. Почему партия обвинила меня, хотя им всего-то нужен был козел отпущения, и бомж подходил бы по всем параметрам больше, чем следователь. Видимо, они допросили Митю и пришли к выводу, что он не мог быть убийцей. Хотя для этого и не нужно было тащить его на станцию, достаточно увидеть его жилище.

По привычке считая шпалы, я тихо пробормотал: