Метла системы - [3]

– Ясно. – Линор глядит мимо Сью на плакат над столом Кларисы: реально мускулистый тип, без рубашки, снят со спины, напряг все мышцы, спина блестит и по-всякому бугрится. Плакат старенький, углы у него рваные, в клейкой ленте; раньше он висел в Кларисиной комнате дома и отцу не нравился; свет с высокого потолка бросает на затылок типа яркое пятно, голова тонет в белом.

– Я думаю, она типа поехала, – говорит Сью.

– Прямо загадка века, – говорит Линор тихо. – Изнасиловали. Она теперь из-за этого просто не любит мужиков, или?..

– Слушь, я думаю, все не так просто, Линор. – Клариса, закрыв глаза, теребит пуговицу на рубашке. Позади нее отдушина, Клариса откинулась на спинку стула, волосы распущены, вдоль щек веет желтый ветерок. – Наверное, можно сказать только, что она обалденно запуталась и временно поехала, как думшь?

– Я б сказала, да.

– Линор, ты девственница? – Это Минди с нижнего яруса койки Сью, общипанные шелушашиеся ступни задраны, пальцы ног цепляются за пружины с обратной стороны Кларисиного матраца.

– Сучка, – говорит Клариса Минди.

– Я просто спрашиваю, – говорит Минди. – Линор же не циклится на том, что…

– Да, я девственница, в смысле, у меня никогда не было, ну, сексуального контакта, ни с кем, – говорит Линор, улыбаясь Кларисе, мол, всё лады, реально. – Минди, а ты девственница?

Минди ржет:

– Еще какая.

Сью Шо прыскает в свою воду.

– Минди блюдет себя ради единственного пехотного батальона. – Клариса и Линор смеются.

– Пошли в ухо, – говорит Минди Металман беззлобно, она вся расслаблена, почти дремлет. Ноги у нее совсем кривые, мышцы едва проглядывают, а кожа гладкая, почти светится, потому что дома Минди недавно «отпарафинилась», сказала она Линор, что бы это ни значило.

– Часто такое тут?

– Что часто?

– Изнасилования, нападения и все такое?

Клариса и Сью отводят глаза, само спокойствие.

– Бывает, может случиться, кто знает, сложно сказать, потому что все скрывают, или не сообщают, или что-то еще, чаще всего колледж не горит желанием…

– Ну – сколько случаев, о которых ты в курсе?

– Фиг зна. В общем, кажется, я знаю женщин десять, или типа того…

– Десять?

– …

– Скольких женщин ты здесь вообще знаешь, а?

– Линор, ну я не знаю, – говорит Клариса. – Просто всё не… просто нужен здравый смысл, только, реально. Если быть осторожной, ну и не шастать ночью где попало…

– С охраной тут всё прекрасно, реально, – говорит Сью Шо. – Ночью, если тебе далеко, подвезут почти докуда угодно в кампусе, и раз в час от библиотеки и от лабораторий сюда, к хвостовым общагам, ходит шаттл с вооруженным охранником, довезет тебя прямо до…

– С вооруженным охранником?

– Попадаются обалденные красавчики. – Клариса подмигивает Линор.

– Клариса, на Рождество ты мне ни о чем таком не рассказывала. Вооруженная охрана и все такое. Тебя это не пугает? В смысле, дома ты…

– Не думаю, что в других местах сильно по-другому, Линор, – говорит Клариса. – Вот не думаю. Ты привыкнешь. Просто нужен здравый смысл.

– Но все-таки.

– С вечеринкой, конечно, проблема, – говорит Минди Металман с койки, явно меняя тему разговора. Этажом ниже по-прежнему страшно шумно.

Происходит вот что: общага закатила реально большую вечеринку, здесь, этим вечером, этажом ниже, с крутым бэндом «Спиро Агню [6] и Гонка Пищеварений», и танцами, и мужиками, и пивом, по пропускам. Это всё реально чумово и кайфово, и Линор, когда обедала этажом ниже, наблюдала, как устанавливают пластмассовые пальмы и развешивают цветочные гирлянды, а на некоторых девчонках были пластмассовые травяные юбки, потому что вечеринку закатили тематическую, на тему Гавайев: название, выведенное помадой на большом бумажном плакате перед Галдеж-Холлом, извещает, что это вечеринка «Смелейяклейямлейя», что, решила Линор, реально классно и кайфово, и всем будут выдавать леи [7], ха, всем мужикам, которые явятся из других колледжей и войдут по пропускам. У них там в комнате горы этих леев, Линор видела их после обеда.

– Есть такое, – говорит Клариса.

– Итак.

– Не я, – говорит Сью Шо. – Токанея, больше ни в жисть, я сказала и я отрезала. Па муа.[8]

Клариса смеется и тянется к стакану с Джетсонами.

– Проблема, однако, – говорит Минди с койки, фуфайка скользит с плеча и вот-вот упадет, судя по впечатлению, – проблема в том факте, что внизу… есть еда, еда внизу, в столовой, рассеянная под раскидистыми лапами пластмассовых пальм, и вложились в нее мы все.

– Это верно, – вздыхает Клариса, тыча в «Повтор» стерео. У нее такие голубые глаза, что Линор они кажутся жаркими.

– А все, что есть у нас, – донельзя изысканное пюре в холодильнике, – говорит Минди, и это правда, всего-то чистая пластмассовая посудка, набитая соленым пластилиновым картофельным галдеж-пюре, всё, что они сумели умыкнуть за обедом, глядя, как с кухни исчезают печеньки, потом хлеб…

– Но вы, девчонки, сказали, что вниз ни за что не пойдете, – говорит Линор. – Помните, вы мне все уши прожужжали, какие они пошлые, эти вечеринки, тусовки, они как мясная лавка и как легко засасывают, «типа как бы», говорили вы, и что надо избегать этой дряни любой ценой, и что мне нельзя, ну… – Она обводит их взглядом, она хочет спуститься, она обожает танцевать, на ней убойное новое платье, прикупленное в «Темпо» в Восточном Коринфе всего за…