Меткое московское слово - [6]
Е. Иванов становится страстным коллекционером. Он собирает иконы, лубок, рукописные и старопечатные книги, геммы, старое кружево, шитье, сарафаны, кокошники, кики, платки, предметы старинного быта. Желание пополнить и систематизировать свои знания и привело его в археологический институт, который он окончил с отличными оценками по всем предметам; среди них, в частности, были история русского языка, палеография, греческая эпиграфика, этнография, археология, нумизматика, музееведение, русская историография. В отзыве, данном ректором института профессором А. И. Успенским, говорилось: «Окончивший курс Московского археологического института с званием ученого археолога Евгений Платонович Иванов, давно занимавшийся изучением древнерусского искусства и быта и собиранием памятников отечественных древностей, при окончании курса и институте представил диссертацию на тему: „Влияние иностранных художников и архитекторов на русское искусство по второй половине XVII века“, свидетельствующую о солидной научной подготовке автора и уменье его обращаться с собранными материалами. В сочинении подробно излагаются условия, благоприятствовавшие деятельности в России во второй половине XVII века иностранных художников и архитекторов, обстоятельно рисуется положение их в Москве, обучение ими русских учеников и обследуются памятники архитектуры и живописи того времени, на которых отразилось иностранное влияние, — помимо обширного литературного и архивного материала в распоряжении Е. П. Иванова было множество древнерусских памятников живописи и архитектуры». За это сочинение выпускник был награжден золотой медалью. Именно в стенах этого института Е. Иванов воспринял то совершенно определенное, идущее еще от Н. С. Тихонравова несентиментальное, трезвое, «реальное понимание русской старины».[20]
Замечательный знаток предметов старины, начиная с 20-х и до 50-х гг. Е. Иванов работал государственным экспертом по коврам и антикварным предметам, шефом аукционов предметов искусств в Помголе (помощь голодающим Поволжья), экспертом в комиссии А. М. Горького, председателем совета научных экспертов и художников-реставраторов, экспертом по древним и декоративным тканям и коврам отдела товароэкспертиз Всесоюзной торговой палаты.
В 20-х — 40-х гг. Е. Иванов опубликовал несколько работ — о скоморохах, о ковровом производстве, народных музыкальных инструментах, русских пряниках, русской народной вышивке и кружеве, о русском костюме. В 1937 г. Изогизом была выпущена его книга-альбом «Русский лубок». В издательстве «Искусство» во время войны были утрачены рукописи книг «Русский народный орнамент» и «Орнаменты народов СССР». Среди бумаг Е. Иванова сохранились материалы для «Скоморошьего сборника» (около 40 авт. л.).
В 1924 г. судьба снова свела Е. Иванова с театром. Вот как он сам писал об этом: «Постоянные поездки с целью изучения древностей натолкнули меня на мысль широкой популяризации всех видов народного творчества. Так как самым выразительным распространителем такого дела могла служить сцена, я решил применить мои записи к театральным подмосткам». Вместе с профессором А. В. Никольским и профессором А. И. Успенским Е. Иванов организовал «Первый научно-этнографический театр в Москве». Для этого театра он написал около полутора десятков сценариев: «Свадьба в Вологодской губернии (сватовство, сосватки и смотрины, причеты невесты и подружек, баня, девичник, княжий стол и гулянье)», «Плачи Новгородской губернии», «Заклинательные пляски шаманов. Большое камланье», «Сионская горница (корабельное радение хлыстов)», «Песни и карагоды Поволжья» и др. Постановки труппы по этим сценариям шли в 1925 г. на сценах московских клубов, театров, в парках и на выставках. Сценарий «Разум огненный» (о раскольниках-самосожженцах XVII–XVIII вв.) был принят к постановке в Культкино, в дальнейшей работе над ним предполагалось участие А. В. Луначарского.[21] В последующие годы эта сторона многообразной деятельности Е. Иванова не затухала — он был председателем научно-этнографической и историко-бытовой комиссии при Союзе цыган, руководил постановкой представлений народного театра-балагана в ЦПКиО им. Горького,[22] был научным консультантом по костюмному оформлению народных сцен в Малом театре (в частности, группы скоморохов в пьесе А. К. Толстого «Иоанн Грозный»), выступал с лекциями о народном искусстве. Осенью 1934 г. московское радиовещание транслировало подготовленную Е. Ивановым радиопередачу «Старый народный балаган». В 1948 г. по материалам, утвержденным к постановке еще в 1924 г. Первым научно-этнографическим театром, Е. Иванов написал комедию из быта Москвы XVII в. «Сказ о скоморохе Филипке, о челиге, о гусаке и спеси, а кстати, и о бороде боярской».
Но главным делом жизни оставалась книга о русском быте и живом слове. В 1932 г. Иванов с полным правом мог написать известному библиографу И. Ф. Масанову: «Главная работа — собирание бытового острословия и древнего скоморошьего эпоса. Собирание материалов производится более 28 лет. Труд закончен для издания» (ЦГАЛИ).
Значительная часть этого обширного труда лежит сейчас перед читателем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рассуждения писателя о книгах – как и композитора о музыке, художника о живописи – всегда интересны: ведь перед нами не холодные наблюдения стороннего исследователя, а ревнивый взгляд одного мастера на работу другого. Вдвойне интересно становится, когда о коллегах высказывается мастер поистине выдающийся. Перед вами первая книга статей о литературе именно такого мастера – знаменитого писателя Павла Крусанова.
Монография посвящена манипулятивному использованию слов в текстах российских средств массовой информации. Для иллюстрации дискурсивных процессов представлены и проанализированы многочисленные примеры.
В монографии обсуждаются переходные единицы, занимающие промежуточное положение между лексикой и грамматикой, между разными грамматическими уровнями, обладающие непрозрачностью формы и некомпозициональностью содержания, не вписывающиеся в традиционные лингвистические классификации. Причиной появления таких переходных единиц авторы считают процессы идиоматизации. В исследовании подчеркивается, что идиоматизация – один из постоянных и важнейших процессов конвенциализации речевого потока языковым сообществом.
Тема сборника лишь отчасти пересекается с традиционными объектами документоведения и архивоведения. Вводя неологизм «документность», по аналогии с термином Романа Якобсона «литературность», авторы — известные социологи, антропологи, историки, политологи, культурологи, философы, филологи — задаются вопросами о месте документа в современной культуре, о социальных конвенциях, стоящих за понятием «документ», и смыслах, вкладываемых в это понятие. Способы постановки подобных вопросов соединяют теоретическую рефлексию и анализ актуальных, в первую очередь российских, практик.
Книга ветерана эсперанто-движения Н.Ф. Дановского (1905–1988) посвящена теории н практике перевода с русского языка на эсперанто.