Метка тьмы - [114]

Мне было трудно думать, потому что мои мысли путались с мыслями женщины, в теле которой я сейчас находилась. Я попыталась сосредоточиться, но все ее внимание было направлено на прекрасные бусинки пота, ползущие по его лицу и груди, и она отторгала меня.

Я подняла руку и, пропуская сквозь пальцы его влажные темно-рыжие кудри, опустила ее на его шею и пригнула мужчину к себе. Его ритм не изменился, но угол стал немного другим, и мы застонали от этого. Я провела по нему языком, дегустация его на вкус, и его лицо дало слабину, отразив его жажду. Обхватив ногами его талию, я с силой втянула его в себя. Потаенные мускулы внутри напрягались и вибрировали, заставляя его хватать воздух ртом. Захватив прядь его волос, я притянула его губы к своим, сгибая его почти пополам. Он вскрикнул и, наконец, потерял свой ритм.

Мой смех поглотил его рот, когда он начал вталкиваться в меня с импульсивной надрывностью, словно это было недостаточно полно, быстро и жестко, чтобы удовлетворить овладевшую им нужду. Я поняла это, потому что также чувствовала двойную приливную волну желания, мою и той женщины, в тело которой я вторглась. Казалось, что ей было все равно; в этот момент, все, чего она хотела — получить удовлетворение, и в этом наши желания совпадали.

Выскользнув из-под него, я заставила мужчину перевернуться, вынуждая его при этом судорожно хвататься за меня, чтобы удержать наши тела вместе. Нависнув над ним, я удовлетворенно улыбнулась. Растянувшийся среди мягких белоснежных простыней, с волосами, мерцающими золотом в свете свечи, он был великолепен. Это должно было казаться неправильным — видеть тело Луи-Сезара с понимающим взглядом Мирчи, но я так не считала.

— Я хочу быть сверху.

Он не стал спорить. Его руки, пройдясь по моему телу вверх, обхватили груди, и мы выдохнули одновременно, когда я медленно откинулась на него. Такой угол мне нравился больше: я получала удовольствие от вида его подо мной, хотя мне все еще приходилось бороться со странным раздвоенным видением. На меня смотрело лицо Луи-Сезара, но появившаяся на нем триумфальная улыбка принадлежала Мирче, когда он начал двигаться снова.

— Как я уже говорил тебе раньше, Кэсси, — пробормотал он, — все, что ты пожелаешь.

В этот момент волны удовольствия настигли нас обоих, отнимая речь, но мне было уже все равно. Мир вспыхнул совершенным, чистым наслаждением минуту спустя, и я выкрикнула его имя, но это был не мой голос, и имя не принадлежало телу подо мной.

Когда я снова смогла воспринимать окружающее, то осознала, что нахожусь в кольце теплых рук и одеяла, а моя голова покоится на груди, которая все еще поднималась и опадала с легкой вибрацией. Рука мужчины успокаивающе гладила мои волосы, и я поняла, что кричу. Он произносил слова на странной смеси французского и румынского языка, ни один из которых я не знала, но, тем не менее, они согревали меня.

— Кэсси. — От его шепота у моего уха последняя волна удовольствия накрыла меня, и я отрешилась от эмоций женщины, чтобы купаться в этом теплом, восхитительном тумане в одиночку. — Ты действительно можешь делать это. — Он не отводил от меня удивленного взгляда. — Ты ведь можешь выбрать любой момент времени, когда мы будем возвращаться назад? Ты можешь вернуться до нападения и дать нам время, чтобы подготовиться?

Его слова, наконец-то, помогли мне захлопнуть барьер между женщиной, нежившейся в золотом жаре сексуального удовлетворения, и собой. Я в панике оглянулась на дверь, но она оставалась закрытой, и не было никого в комнате кроме нас: ни пожилой женщины, ни стражи, ни русского сумасшедшего психопата. Кажется, в данный момент мы были в безопасности, но люди, подосланные убить его, могли появиться в любой момент, пока мы разлеживались, восстанавливая силы.

— Мирча, нам нужно уходить отсюда! Первым делом они пойдут сюда!

— Кэсси, успокойся. Нет никакой спешки. Сивилла и ее помощники знают, где искать француза. Как ты правильно заметила, они, скорее всего, появятся именно сейчас, рассчитывая, что он приятно проводит время и потому неосторожен. Но мы-то будем ждать их. — Мирча выскользнул из кровати и подошел к зеркалу. Он мягко коснулся щеки Луи-Сезара.

— Потрясающе! — Мирча с удивлением изучал заимствованное тело. Он повернулся ко мне, чтобы через плечо осмотреть вид сзади, и мое горло мгновенно пересохло. Луи-Сезар был просто сногсшибательным; по-другому не скажешь. В отсвете камина его волосы алым ореолом обрамляли лицо, и создавалось впечатление, что это оживший ангел с картины эпохи Возрождения.

— Это ведь та самая маска? — Мирча поднял клочок бархата, брошенный на зеркало, и поднес его к глазам. — Неоспоримый кусочек истории.

— Может, все же расскажешь, кем он был, — спросила я нетерпеливо, — или мне нужно гадать?

Мирча, засмеявшись, отбросил маску.

— Не стоит, — откликнулся он, без стеснения расположившись на низком комоде около зеркала. Я пожалела, что он не потрудился надеть на себя хоть что-нибудь. Такая ситуация ни в коей мере не способствовала обретению ясности мысли. — Я с радостью расскажу, если это развлечет тебя. Его отцом был Джордж Вильерс, более известный, наверное, тебе как английский герцог Бекингем. Он обольстил Анну Австрийскую, королеву Луи XIII, во время государственного визита во Францию. Луи предпочитал мужчин и, как ты понимаешь, из-за этого прискорбного факта королева долгое время оставалась бездетной. — Он задумался на мгновенье. — А может, она сама соблазнила Бекингема, чтобы родить наследника. В любом случае, ей это удалось. Однако Луи, похоже, не был рад идее, что трон перейдет ублюдку, особенно наполовину английскому. Анна даже назвала своего сына в честь короля, как мне кажется, в попытке намекнуть, что побочный наследник все же лучше, чем ни одного вовсе, учитывая, что никто не узнает об измене. Довод оказался неудачным, и ее первенца отправили в тайное убежище.