Метка Афины - [19]

Когда они подошли ближе, Лео заметил настораживающие детали. В приложение к поясу был пристегнут кнут. Ее красная кожаная куртка имела весьма странный узор: на закрученных ветвях яблочного дерева, сидели птичьи скелеты. Устрицы, которые она вытаскивала, были совсем не устрицами, а печеньем с предсказаниями.

Куча сломанных печений, лежащих вокруг нее, доходила до щиколоток. Она продолжала вытаскивать новые печенья из своего мешка, с треском ломать их и читать предсказания. Большинство она отбрасывала в сторону. Некоторые заставляли ее сквернословить. Тогда она проводила пальцем по бумажке, как будто смазывая ее, а затем, магически склеивала печенье и отправляла его в ближайшую корзину.

— Что ты делаешь? — вырвалось у Лео прежде, чем он смог остановить себя.

Женщина подняла голову. Лео резко вдохнул, его легкие наполнились воздухом так быстро, что ему показалось, будто они сейчас лопнут.

— Тетя Роза? — спросил он.

Это было бессмыслицей, но эта женщина выглядела в точности как его тетя. У нее был такой же широкий нос с родинкой на одной стороне, то же кислое выражение на губах и жестокие глаза. Но это не могла быть тетя Роза. Она бы никогда не одела подобную одежду, и она по-прежнему находилась в Хьюстоне, насколько Лео было известно. А еще она бы вряд ли вскрывала печенья судьбы посреди Большого Соленого Озера.

— Это то, что ты видишь? — спросила женщина. — Интересно. А ты, Хейзел, дорогая?

— Как ты…? — Хейзел с тревогой отступила. — Ты…ты выглядишь как миссис Лир. Моя учительница в третьем классе. Я тебя ненавидела.

Женщина усмехнулась.

— Превосходно. Ты обижалась на нее, а? Она несправедливо обходилась с тобой?

— Вы… она привязывала мои руки к столу за плохое поведение, — ответила Хейзел. — Называла мою маму ведьмой и обвиняла меня в том, чего я не делала и… Нет. Она должна быть мертва. Кто вы?

— Ах, Лео знает, — ответила женщина. — Как ты относишься к тете Розе, мийо (сын мой)?

Мийо. Так Лео всегда называла его мама. После ее смерти, тетя Роза отказалась от Лео. Она назвала его ребенком дьявола. Она винила его в том пожаре, который убил ее сестру. Из-за тети Розы его семья отвернулась от него, оставив Лео совсем одного — тощего сироту восьмилетнего возраста — на милость социальной службы. Лео переезжал из приюта в приют пока, наконец, не нашел дом в лагере — полукровок. Лео мало к кому испытывает ненависть, но после всех этих лет, лицо тети Розы заставило его кипеть от негодования.

Как он себя чувствовал? Он хотел справедливости. Он хотел мести.

Его глаза блуждали по мотоциклу с колесами, похожими на Пак-мэна. Где он видел нечто подобное раньше? На домике под номером шестнадцать в лагере — полукровок. Символом, висящим над его дверью, было разбитое колесо.

— Немезида, — догадался он. — Ты богиня мести.

— Видишь? — Богиня улыбнулась Хейзел. — Он узнает меня.

Немезида вскрыла другое печенье и сморщила нос.

— Вас ждет большая удача, когда вы будете меньше всего этого ожидать, — прочла она. — Это именно тот бред, который я терпеть не могу. Кто-то открывает печенье, и, конечно же, получает пророчество, что будет богатым! Я виню в этом бродягу Тихе. Она всегда дарит удачу людям, которые этого не заслуживают!

Лео посмотрел на горку из сломанных печений.

— Э-э … Вы ведь знаете, что это не настоящие пророчества, да? Они просто вложены в печенье на каком-то заводе.

— Не пытайся оправдать это! — огрызнулась Немезида. — Это в стиле Тихе, давать людям повод для надежды. Нет, нет. Я должна противостоять ей.

Немезида провела пальцем по бумажке, и буквы изменились на красные.

— Вы болезненно умрете, когда будете больше всего этого ожидать. Вот так! Намного лучше.

— Это ужасно! — воскликнула Хейзел. — Вы бы позволили кому-то прочитать такое в их печенье с предсказаниями, и чтобы это сбылось?

Немезида усмехнулась. Было действительно жутко видеть такое выражение на лице тети Розы.

— Моя дорогая Хейзел, а ты никогда не желала ужасных вещей миссис Лир за то, что она издевалась над тобой?

— Это не значит, что я хотела, чтобы они сбывались!

— Ха, — богиня склеила печенье и бросила его в корзину. — Тихе, я полагаю, это Фортуна для вас, римлян. Как и другие, она сейчас находится в ужасном состоянии. Что же касается меня? На меня это не влияет. Немезидой меня зовут и греки, и римляне. Я не меняюсь, потому что месть универсальна.

— О чем ты говоришь? — спросил Лео. — Что ты здесь делаешь?

Немезида разломила очередное печенье.

— Счастливые числа. До чего же смехотворно! Это даже предсказанием назвать нельзя! — она раздавила печенье и разбросала кусочки вокруг своих ступней.

— Отвечаю на твой вопрос, Лео Вальдес. Боги находятся в ужасном положении. Это происходит всегда, когда назревает гражданская война между римлянами и греками. Олимпийцы мечутся между двух своих сущностей, призванные обоими лагерями. Я боюсь, что они становятся шизофрениками. Острые головные боли. Дезориентация.

— Но нет никакой войны, — настаивал Лео.

— Гм, Лео … — Хейзел поморщилась. — За исключением того факта, что ты недавно взорвал большую часть Нового Рима.

Лео уставился на нее, гадая, на чьей стороне она была.