Метеор - [3]

И, не слушая протестов гостя, хирург выскочил за дверь.

III

И это ясновидец? Унылая фигура в полосатой пижаме, голова набок, шея забинтована - ну, и жалок ты, бедняга! Пижама висит на нем, как на вешалке.

Ясновидец нетвердой походкой подходит к столу и дрожащими, негнущимися пальцами зажигает сигарету.

До чего же близко поставлены у него ввалившиеся глаза! До чего рассеянный и застывший взгляд!

"Нечего сказать, милого собеседника подсунул мне доктор! О чем только разговаривать с эдаким страшилишем? О, конечно, только на потусторонние темы! Кажется, с воскресшими из мертвых несколько нетактично заводить разговор о последних событиях".

- Ну и ветер! - заметил ясновидец. Писатель вздохнул с облегчением: будь благословенна погода, эта неиссякаемая тема для разговоров, когда людям нечего сказать друг другу. "Ну и ветер", - говорит, а сам даже не взглянул, как безжалостно за окном буря гнет деревья. Еще бы - ясновидец! Зачем ему глядеть в окно: уставится на кончик своего длинного носа и уже знает, что на улице бушует буря. Ну и дела! Говорите что угодно, а это и есть то самое второе зрение...

Надо было видеть эту парочку: писатель, приподняв массивные плечи и выпятив подбородок, с бесцеремонным любопытством и даже с откровенной неприязнью разглядывает склоненную голову, узкую грудь и тонкий торчащий нос человека, сидящего напротив. Уж не укусит ли он сейчас ясновидца? Нет, не укусит. Во-первых, из чисто физической брезгливости, а во-вторых, потому, что это ясновидец и в нем есть что-то непонятное и отталкивающее. А ясновидец, по птичьему наклонив голову, глядит перед собой и ничего не замечает. Между обоими залегло напряженное, антагонистическое отчуждение.

- Сильная личность, - пробормотал ясновидец, словно обращаясь к самому себе.

- Кто?

- Тот, которого привезли. - Ясновидец выпустил струйку дыма. - В его душе... страшное напряжение, я бы сказал, пламя, пожар, вулкан... Ну, сейчас, понятно, это лишь догорающее пожарище.

Писатель усмехнулся - ему претили всякие возвышенные и неточные выражения.

- И вы тоже слышали об этом? - сказал он. - Горящий самолет и все прочее...

- Самолет? - рассеянно переспросил ясновидец. - Значит, он летел? Подумать только, в такую бурю! Как раскаленный метеор, которому суждено сгореть. К чему такая спешка? - Ясновидец покачал головой. - Не знаю, не знаю. Он в беспамятстве и не сознает, что с ним произошло... Но ведь по виду почерневшего очага можно догадаться о высоте пламени. Как в нем все выжжено. И как все еще раскалено!

Писатель раздраженно фыркнул. Нет, это хворое чучело попросту невыносимо. Еще бы не раскалено, если известно, что пилот сгорел заживо. А у этого полосатого пугала не нашлось даже словечка сожаления. Впрочем, кое в чем он прав: зачем пострадавший летел в такую бурю?

- Любопытно!.. - бормотал ясновидец. - Да еще издалека! Пересек океан. Странно - человек всегда сохраняет отпечаток тех мест, где он только что был. Этот человек несет на себе отпечаток морских просторов.

- По чему же это заметно?

Ясновидец пожал плечами.

- Просто отпечаток моря и далей... Он, должно быть, много путешествовал. Вы не знаете, откуда он?

- Это вы могли бы узнать и сами, - сказал писатель предельно язвительным тоном.

- А как узнать? Ведь он в беспамятстве и ничего не сознает? Могли бы вы прочитать закрытую книгу? Это, правда, возможно, но трудно, чрезвычайно трудно.

- Читать закрытую книгу? - проворчал писатель. - Я бы сказал, что такое занятие по меньшей мере ни к чему.

- Для вас, - сказал ясновидец, скосив глаз кудато в угол. - Да, вам это ни к чему. Вы писатель, не правда ли? Так будьте довольны, что вы не нуждаетесь в точном мышлении и не пробуете читать закрытые книги. Ваш путь легче.

- Что вы имеете в виду? - писатель воинственно подался вперед.

- Именно то, что сказал. Сочинять и познавать - разные вещи.

- А вы именно тот, кто познает, не так ли?

- На сей раз вы угадали, - ответил ясновидец и кивнул, как бы поставив носом точку и прекращая этим разговор.

Писатель усмехнулся.

- Мне кажется, у нас едва ли найдется общий язык, а? Это правда, я ведь только сочиняю, выдумываю, что мне взбредет в голову, верно? Из чистой блажи и прихоти.

- Я знаю, - перебил его ясновидец, - вы тоже думали о человеке, упавшем с неба. Вы тоже представляли себе его над океаном. Я знаю. Но вы пришли к этому логическим путем: большинство авиалиний ведут к портам. Абсолютно поверхностное заключение, сударь. Из того, что он мог перелететь океан, не следует, что он действительно его перелетел. Типичное поп sequitur 1. Действительность нельзя подменять возможностью. Но знайте же, - сердито воскликнул ясновидец, - этот человек действительно прилетел из-за океана. Я это знаю.

- Откуда?

- Очень просто: из анализа впечатлений.

- А вы его видели?

- Нет, не видел. Мне не нужно видеть скрипача, чтобы знать, что он играет.

Писатель в раздумье погладил затылок.

- Впечатление моря... У меня оно, наверное, возникло потому, что я вообще люблю море. Но я не думаю сейчас о морях, которые я видел. Мне грезится море, теплое и густое, как масло; у него жирный блеск. Оно покрыто водорослями и похоже на луг. Иногда из воды выскакивает что-то блестящее и тяжелое, как ртуть.