Метелица - [25]
— Посколько, мадам, вы уже выбрали себе товар, передайте мне его на сохранение. Сами же идите в кассу платить. Я сейчас вам выпишу чек, какой ваш номерок?
— Седьмой, — тяжело дыша отвечала девушка. — Так смотрите, Алексей Петрович, чтобы, сволоты, не выхватили!
— У меня не выхватят! — молодецки повел плечами продавец. — Раздеться, чтобы достать деньги, можете, мадам, в дамской примерочной.
Круг обиженных по звериному щелкал зубами, слышалось шипение:
— У меня девятый…
— Что это, у меня третий!
— Ваши, тетеньки, сегодня не играют!
— Будь вы все трижды прокляты!
Тут я решил, что пришло время обратить на себя внимание, — продолжал профессор Астров свой рассказ. — Алексей Петрович, нельзя ли и мне пальтишко, — подобострастно улыбаясь, попросил я.
— Ваш номерок, гражданин! —остро обратился ко мне продавец.
— Тоже седьмой, мы вместе с ней, — виновато прошептал я.
— Тю! Вот еще привязался! — злым хорьком глянула на меня Люба. — Самозванец! У него номера вовсе нет!
Внутри меня что-то оборвалось, я поник головой.
— Какой-то психованный, — тем временем безжалостно добивала меня Люба. — Красным шарфом повязался!
— Будьте добры оставить торговую залу, — грозно шагнул на меня молодой вершитель и тут же громко, для всеобщего сведения, объявил:
— Граждане, не толпитесь, польта все!
Наступило молчание. Первая взяла слово Наташа.
— Ну и шляпа ты у меня, Аркаша, — довольно мягко, очевидно жалея побитого мужа, сказала она.
Тоня с ней не согласилась:
— Мужчина, как мужчина, — решила она.
— Это не по арифметике подсчитывать, — презрительно проговорила Арина Васильевна. — Соображать нужно!
— Эх, видно мне надо за дело браться, — вздохнула Тоня. — Сними, Наташа, завтра с него мерку. Ты, дядя, нам больше не нужен.
Когда профессор ушел в кухню и засел за интегрирование, у дам началось в спальне важное совещание.
Прошло несколько дней и вот однажды вечером Тоня привезла на обкомовской машине продавца Алексея Петровича, и для дяди Аркадия новое, чудесное пальто с меховым воротником из морской собаки.
Алексея Петровича дамы поили чаем со свежими, еще горячими, ватрушками.
— Я все могу! — между прочим признался герой дня.
— Уж будто все? — усумнилась Тоня, кокетливо на него посмотрев.
— Для вас, Таисия Николаевна, я все могу. Приказывайте!
— Гм, заглотните-ка одним махом все эти ватрушки, — сказала Тоня, но заметив испуганный взгляд хозяйки, поспешила изменить характер испытания:
— Или еще лучше: заплачьте сейчас для меня!
Все ахнули, ужаснувшись такой жестокости, на мгновение оторопел и продавец:
— Заплакать, — переспросил он. Потом, о чудо! , лицо его вытянулось, приняло свирепое выражение, прекрасные, бараньи глаза затуманились и по синей щеке побежала слеза.
— Я вспомнил своего покойного пахана, — пояснил он. Затем выражение стало еще свирепей и слезы полились обильным потоком.
— А сейчас — как власти отнимали у меня кожевенную лавку в Моздоке.
Дамы в полном восторге захлопали в ладоши. Профессор же Астров в это время сидел, преисполненный благодарственных чувств к женскому сословию, на диване, ласково гладил мех морской собаки и думал:
— Ну что бы мы без них делали?! Пропали бы наверно, погибли бы все на морозе, как таракашки!
Кандидат в партию
Большая узловая станция на юге России. Крутом степь, разъезженные дороги, холмы. При станции железной дороги депо, и в нем издавна орудуют два мастера: Иван Кузьмич — ремонт паровозов, и Семен Иванович — по вагонной части. И как это часто случается в жизни у людей одной профессии и чего по скромности избегают сочинители, — похожи фигурами словно двойники. Оба малы ростом, кряжистые, с излишне длинными руками и короткими ножками и лицами, извините, старых и умных дворняжек. Только Иван Кузьмич больше зарос бородой и усами, так сказать, побарбосистей; Семен Иванович же растительностью на лице победней и выражение иное, скорей в женском роде. Характерами мастера довольно различны, впрочем сжились изрядно и хорошо понимают друг друга.
Сегодня для Ивана Кузьмича выдался прегадкий день, одни неприятности, и дома и на работе. Еще затемно приехала скорым из Москвы дочка. Зачем пожаловала, неизвестно! В депо же, изволите видеть, привели чинить (в который раз!) кукушку, паровозный выродок!
Когда Иван Кузьмич отдавал распоряжения слесарям, подошел парторг Рубэн Вартанович, окликнул:
— Кузьмич, на минутку!
И когда мастер, поспешно вытирая руки паклей, приблизился, спросил:
— Газеты читаешь?
— Гм… случается, сейчас вот занят…
— Освободишься, зайди, — и многозначительно удалился.
— Черти носят! — в крайнем нерасположении пробурчал Иван Кузьмич и сильно, как камнем в ворону, метнул паклей в ведро. В перерыв, однако, поспешил к Рубэну.
От парторга вышел не скоро и в замешательстве. Постоял на перекрестке в задумчивости, потом с чувством плюнул куда бы не следовало, и зашагал дальше.
Возле депо наткнулся на инженера Лаувица, Федора Карловича.
В старое время в мастерских никакого инженера не полагалось, при советах появился, для руководства и контроля. К Лаувицу мастера вначале стали в оппозицию, присмотревшись же поняли, что вреда от него никакого. Федор Карлович служил когда-то на большой должности в иностранной фирме, после революции катился и катился и докатился до тупика в степи. Лаувица мастера уважали за ученость и полное, граничащее даже с отвагой, отсутствие интереса к делу. Кроме того, что особенно импонировало мастерам, Лаувиц никогда, без особой необходимости, трезвым не был, и только «под шефе» был в наилучшем своем виде.
«… – Вот, Жоржик, – сказал Балтахин. – Мы сейчас беседовали с Леной. Она говорит, что я ревнив, а я утверждаю, что не ревнив. Представьте, ее не переспоришь.– Ай-я-яй, – покачал головой Жоржик. – Как же это так, Елена Ивановна? Неужели вас не переспорить? …».
Однажды у патера Иордана появилась замечательная трубка, похожая на башню замка. С тех пор спокойная жизнь в монастыре закончилась, вся монастырская братия спорила об устройстве удивительной трубки, а настоятель решил обязательно заполучить ее в свою коллекцию…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.