Метель в моем сердце - [128]

Лишь позже Тирни сообразил, что Уэс боится не его, а вертолета. Вертолет приближался, его стрекот становился все громче, а на борту были свидетели.

– Кто говорил по рации? – задыхаясь, спросил Тирни.

– Ритт. Уильям Ритт.

Ритт? Бледный заморыш Уильям Ритт? Этот хорек?

Тирни решил, что все «почему» и «следовательно» будет разбирать потом. Склонившись над Датчем, чье лицо напоминало маску злодея из фильма ужасов – смесь крови, гноя и слепой ярости, – он сунул дуло пистолета ему под подбородок.

– У меня есть несколько веских причин убить тебя. И первая из них: ты ударил Лилли. Я не убью тебя только потому, что она просила тебя не трогать. Я ей обещал, что не буду.

Опершись на широкую грудь Датча, Тирни поднялся на ноги. Его шатало из стороны в сторону. Он поднял левую руку и указал на приближающийся вертолет.

– Если любой из вас выстрелит мне в спину, они это увидят.

Потом, сознавая, что потерял драгоценные десять секунд на никчемного бывшего мужа Лилли, он крепко прижал правую руку к боку и, ковыляя, двинулся вверх по дороге к коттеджу.

* * *

Пока они кружили над коттеджем, один из команды ТГСН крикнул:

– Одиннадцать часов!

Это было кодовое, а вернее, жаргонное обозначение поворота на шестьдесят градусов. Пилот накренил машину, и Бегли понял, что именно заметил офицер тактического подразделения: трех мужчин посреди узкого дорожного полотна. До сих пор их скрывал крутой поворот дороги.

Бертон лежал на спине. Хеймер стоял в нескольких ярдах от него. Бен Тирни бежал вверх по склону, прочь от этих двоих, оставляя за собой кровавый след.

Коллиер отодвинул скользящую дверцу вертолета и занял позицию.

– Я возьму ходока, – спокойно проговорил он в микрофон-петельку, наводя прицел на Тирни.

– Не стрелять! – рявкнул Бегли. – Это не наш человек.

– У него пистолет.

– Не наш человек, – повторил Бегли.

Он перевел взгляд с Тирни на Уэса Хеймера, который тем временем подбежал к Бертону и опустился на одно колено. Бертон отпихнул его с такой силой, что Хеймер опрокинулся на спину. Бертон вскочил на ноги и, описав круг, поднял полуавтоматическую винтовку, лежащую в снегу. Он не целясь выстрелил в Тирни. Тирни не оглянулся и не замедлил шага. Он продолжал бежать.

– Включай громкую связь, – приказал Бегли пилоту.

Уэс Хеймер поднялся на ноги и опять направился к Бертону.

– Уберите его, пусть не мешает, – приказал Бегли, ни к кому в особенности не обращаясь, но один из членов тактической группы выпустил несколько очередей. Они кучно легли у ног Хеймера, взрывая фонтанчики снега. Хеймер замер и поднял руки вверх.

Тренированным движением, занявшим не более двух секунд, Бертон вскинул винтовку к плечу и припал глазом к оптическому прицелу.

– Шеф Бертон! Не стрелять! – Голос Бегли, усиленный системой громкой связи, громом прокатился по ущелью, заглушая даже грохот двигателя. – Не стрелять! – повторил он.

Бертон задрал голову и повернулся к ним.

Коллиер сидел в открытых дверях, поставив ноги на подножку. Его прицел теперь был направлен на Бертона. Бегли находился прямо у него за спиной, он выглядывал из открытой двери, натягивая до предела ремень безопасности.

Он ясно видел Бертона и по выражению лица шефа полиции понял, что тот не замечал присутствия вертолета до этой самой минуты. Бегли прочел в этом лице и еще кое-что, заставившее его спросить у Коллиера, есть ли у него чистый прицел.

– Есть.

– Бертон, – прокричал Бегли, – не стрелять! Тирни – не Синий! Тирни не наш человек.

Но Бертон его не слушал. Он взял на мушку удаляющуюся спину Тирни и вновь припал к объективу.

– Сукин сын! Он что, оглох? – заорал Бегли.

У них на глазах совершалось убийство ни в чем не повинного человека, и Бегли не хотел нести ответственность за это до конца своих дней. Даже не додумав эту мысль до конца, он отдал приказ:

– Один раз, в ногу.

Коллиер выполнил приказ четко и быстро. Левая нога Датча Бертона сложилась пополам, пронзенная пулей. Бегли увидел бешенство в его глазах, когда он вскинул ружье над головой и выстрелил по вертолету.

Коллиер опрокинулся спиной в кабину вертолета. Пуля не пробила бронежилет, но удар оказался сильным и болезненным. Бертон снова выстрелил. Пуля прошла на волосок от головы Бегли.

Он услышал, как матерно ругается пилот, разворачивая вертолет. Ремень безопасности врезался ему в живот, в то же время аэродинамический порыв воздуха, прошедший по кабине от резкого поворота, едва не выдул его наружу.

– Не вижу цели! – крикнул один из членов ТГСН.

Третий член команды потерял равновесие при резком развороте вертолета и теперь с трудом пытался занять позицию для стрельбы. Коллиер все еще лежал оглушенный, его ноги бессильно свисали из кабины наружу.

Бегли смотрел прямо в дуло ружья Бертона.

– Не стреляй в меня, мать твою! – крикнул он.

Лицо Бертона превратилось в маску боли и безумия.

– Да пошел ты!

Бегли прочел эти слова на губах Бертона за тысячную долю секунды до того, как пуля пробила лоб шефа полиции и вышла через затылок, отчего на снегу вокруг его головы образовался венец из красных брызг. Он упал навзничь, раскинувшись, как снежный ангел с красным нимбом.

Бегли стремительно обернулся. Ему хотелось поблагодарить опытного стрелка ТГСН. Он увидел, как Чарли Уайз спускает с плеча снайперскую винтовку и возвращает ее очнувшемуся Коллиеру. После этого он невозмутимо водрузил на нос очки. Бегли судорожно сглотнул, чтобы вернуть сердце на место.