Метель - [4]

Носил венок.

Подлецы перед ним смолкали,

Уползали льстецы с пути.

Мог чужую беду

Руками

Слуцкий запросто развести.

Но рвануло из рук оружье —

Уходила с земли жена.

Даже им

От вселенской стужи

Не была она спасена…

Сам себя

Присудил к забвенью,

Стиснул зубы — и замолчал

Самый сильный

Из поколенья

Гуманистов-однополчан…

Друг! Беда тебя подкосила,

Но воюет твоя строка.

Словно колокол,

Над Россией

Бьется сердце политрука.

«Великий»…

«Великий» —

Поэт называет поэта,

Но поздно приходит

Призвание это.

Великий не слышит,

Поскольку не дышит,

А если б услышал,

Ответил бы:

— Тише!

Могильная нас разделяет ограда,

Уже ничего, дорогие, не надо.

Спасибо, но поздно,

Простите, но поздно…

А небо так звездно,

А время так грозно…

У ПАМЯТНИКА СЕРГЕЮ ОРЛОВУ

Навек застыл

Над Белозерском тот,

Кто мальчиком

В жестокую годину

Вел свой пылающий КВ

На дот,

С горящим танком

Слившись воедино.

А мне терзаться,

В памяти храня,

Как трудно жизнь он

«На гражданке» прожил…

Не станет памятником

Для меня

Застенчивый, краснеющий

Сережа!

ЖЕНА ПОЭТА

Виолетта Орлова, Вела —

Так Сергей тебя величал.

Получилось —

Недоглядела,

Навсегда опустел причал.

Налетел ураганный ветер

И поэта навек унес

В океан, что зовется

                            «смертью»,

А тебя —

В море вдовьих слез.

Быть вдовицею

Не хотела,

Если плакала —

По ночам…

Виолетта Орлова, Вела —

Так Сергей тебя величал:

Не сложила в бессилье руки,

А в работу,

Как в плуг, впряглась.

И в твоем фантазере-внуке

Проступает с поэтом связь.

Прорастают холмы травою,

В наступленье идет весна…

Зря тебя назвала вдовою:

Ты — жена,

Ты — навек жена.

ВЕРОНИКЕ ТУШНОВОЙ

От засухи травы поникли,

Идешь как по теплой золе…

Давно тебя нет, Вероника,

Любимый твой тоже в земле.

Могила затеряна где-то,

Почти что не издано книг —

А все же твой голос поэта

Пульсирует, словно родник.

И люди приходят напиться,

Когда им бывает невмочь…

Листает часы, как страницы,

Горячая южная ночь.

Цикады заходятся в крике…

Какой бы ни выпал маршрут,

Я знаю — меня к Веронике

Все стежки-дорожки ведут.

И ВСТРЕТИЛИСЬ ЖЕНЩИНЫ ЭТИ…

Болгарской поэтессе Е. Багряне, дважды встретившей комету Галлея

Пленительней не было стана,

Победнее не было глаз —

Багряна, Багряна, Багряна

Кометой по жизни неслась.

А в небе насупленном где-то,

Вселенную вызвав на бой,

Другая сияла комета,

Свой шлейф волоча за собой.

Все грады и все деревеньки

Тревогою были полны.

Случилось такое давненько —

До первой великой войны.

И встретились женщины эти —

Комета с Багряной опять.

Ничто не сумело на свете

Свиданию их помешать.

По-прежнему голос Багряны

Звучит через пропасти лет.

Сияние телеэкрана,

Стихов неслабеющий свет.

А в небе насупленном где-то,

Покинув наш дом голубой,

В другое столетье планета

Уносит свой шлейф за собой.

МАРИНЕ ЦВЕТАЕВОЙ

В Москве, в переулке старинном,

Росла я, не зная тогда,

Что здесь восходила

                             Марина —

Российского неба звезда.

А после, в гремящей траншее,

Когда полыхала земля,

Не знала, что хрупкую шею

Тугая стянула петля.

Не знала, что вновь из тумана

Взойдет, и уже навсегда,

Сгоревшая жутко и странно

Российского неба звезда.

КРАСНАЯ ПАХРА

Есть такой поселок —

Красная Пахра.

Там стучат машинки

С самого утра —

«Уголек» не просто

Выдать «на-гора»…

А «шахтеры» — впрочем,

Их зовут «писатели» —

Жизнь свою на эту

«До́бычу» потратили.

Тронешь чье-то сердце —

Сердце отзовется,

А иначе сгинешь,

Как бадья в колодце.

«Уголек» не просто

Выдать «на-гора»…

Только страшно стало

Мне в Пахре вчера.

Шла я по аллеям,

Где мне все знакомо,

Там, где в каждой даче

Я была как дома.

Где Твардовский?

Нет его.

Симонова нет.

В Лете

Антокольского затерялся след.

Где Кирсанов?

Трифонов?

Где Роман Кармен?

А закат над лесом —

Словно кровь из вен.

И «аборигенам»

В эти вечера

Призрачною кажется

Красная Пахра…

СТАРЫЙ ПОЭТ

Не рвался

На высокие трибуны

И не мечтал

Блистать за рубежом.

Нет, не завидовал

Модерным, юным

Он — скромной гордостью

Вооружен,

Страдал.

Писал,

Не требуя награды,

За строчкой строчку.

Трудно. Не спеша.

В тени…

В нем билось

Сердце Ленинграда,

В нем трепетала

Питера душа.

Он помнил —

Пушкин,

       Достоевский,

                        Ленин

Дышали белым маревом Невы…

Седой поэт,

Застенчивости пленник,

Идет, не поднимая головы.

В президиум

В последний ряд садится,

Потупив близорукие глаза.

И освещаются невольно лица,

И благодарно замирает зал,

Когда поэт выходит на трибуну,

Когда берет, робея, микрофон,

И далеко запрятанные струны

Невольно в душах задевает он.

Мы снова верим,

Что в наш век жестокий,

Который всяким сантиментам чужд,

Еще становятся бинтами строки

Для раненых, для обожженных душ.

«Сборник свой…»

Сборник свой

Иногда листая,

Вдруг задумывается поэт:

Эти строки,

За стаей стая,

Вылетают на белый свет.

Есть стихи —

Как родные дети,

Есть — как пасынки.

Только мне

Быть за тех

И других

В ответе,

А за пасынков —

Так вдвойне…

СОЧЕТАНИЕ

Он застенчив и сдержан,

Ты болтлива, резва.

Он — хорошая музыка,

Ты — пустые слова.

Как случилось, что вроде

Мило смотритесь вместе?

Не словами — мелодией

Покоряет нас песня…

«Много званых…»

Много званых,

Да избранных мало.

Храм Поэзии…

Скольким ты,

Жизнь,

Корежила и ломала,

Тем, кто крепче меня,

Хребты!..

На войне,

Право, было легче.

Яда подлости

Я страшусь.

Чем ничтожнее человечек,

Тем противней его укус.

На войне

Все казалось проще.

Если надо —

Идешь в огонь.