Метель - [106]

– Думал-думал! – тут же подключилась Ольга-Ванда. – Глазёнки-то – бесстыжие и наглые – блестели тогда очень уж недоверчиво и насмешливо…. А мы, что бы ты знал, ребята серьёзные и бесконечно-упорные. Пойдём до самого конца, не останавливаясь ни перед чем…. Значит, прямо сейчас помчишься в Ненарадово, на встречу с ненаглядной и трепетной Марией Гавриловной? Будешь склонять её к нежному сожительству – среди светло-зелёных, добрых и извилистых молний?

– Непременно помчусь и буду настойчиво склонять. Только не прямо сейчас. Надо же и с наглыми волками разобраться, отомстить, в том числе, и за смерть несчастного Рудольфа Дизеля. Их волчья вина – в этом деле – лишь косвенная? Ну-ну! Иногда косвенная вина и есть – самая главная…. Опять же, я намедни обещал – одной знакомой княгине-графине – бесстрашно поднять на русскую охотничью рогатину матёрого медведя. Давал честное слово гусарское…

– Прекращай, Пьер! – непонимающе поморщилась Ольга. – Если тебе надо срочно скакать, то и скачи. Какой ещё, к порченой маме, матёрый медведь? Какое – слово? Совсем тронулся умом?

– Гусарское, дорогая княгиня, гусарское слово…. Вы – ребята серьёзные и бесконечно-упорные? А я, получается, пальцем деланный, неуклюжий и трусливый толстяк? Нет, уж, дорогие мои, ошибаетесь! И во мне природного упрямства – выше макушки любого терема княжеского…

Через три с половиной часа в Николаевке – в столовой барского дома – состоялось внеочередное совещание.

– Вынуждена – в сложившейся экстремальной ситуации – нагло узурпировать власть! Причём, во всей её полноте! – непреклонно объявила Ольга. – Самозвано назначаю себя распорядителем, то есть, полноправной распорядительницей данной охоты! Надеюсь, что серьёзных возражений не последует? И мне не придётся – в срочном порядке – безжалостно душить ваш несанкционированный бунт бойкими пушечными залпами? Милая княжеская шутка, господа, понятное дело…. Итак, где бумага, перо и чернила? Ага, спасибо! Рисую грубую карту и, одновременно, излагаю подробный план…. Попрошу всех быть предельно внимательными и сообразительными! От этого – напрямую – зависит успех предстоящей операции…. Вот этот рваный овал – хорошо вам всем известное Соляное ущелье, данный скромный пунктир – обозначает вход-перешеек в него. Здесь располагается озеро с горячей минеральной водой. Тут – солончак, так любимый благородными оленями, лосями и косулями.…Всё, искренне на это надеюсь, изображено мною правильно, без грубых ошибок? Ваше заторможенное молчание, благородные господа, обозначает, как я понимаю, полнейшее согласие? А вот сюда, сюда и сюда – на ровные площадки по разные стороны от солончака – надо сегодняшним вечером набросать со скал побольше парного мяса…. Сколько, спрашиваете, «побольше»? Думаю, что будет достаточно четырёх-пяти полновесных коровьих туш. Ну, можно ещё и барашков добавить – с десяток…. Естественно, что за парную говядину и баранину я щедро заплачу. Более – чем щедро! Перед тем, как сбрасывать туши парнокопытных в ущелье, следует, на мой взгляд, предварительно освободить их от шкур…. Уважаемый Владимир, а что у вас наблюдается – с запасами пороха? Мне требуется парочку бочонков – пуда по полтора-два каждый…

Следующее утро выдалось неказистым, пасмурным, каким-то однозначно несимпатичным и неуютно-ветреным.

«К вечеру, скорее всего, стоит ждать серьёзной метели», – напомнил о себе внутренний голос. – «Не упусти, братец, своего последнего шанса. Не упусти, пожалуйста…».

Охотники, согласованно обходя Соляное ущелье с разных сторон, разделились на два – примерно равных по численности – отряда. Первый отряд возглавила самозваная княгиня Ольга, второй – абсолютно легальный и настоящий гусарский подполковник Давыдов.

Соляное ущелье встретило путников громким и торжественным воем, слышимым уже издали – даже – через толстые кожаные покрытия зимних возков.

– Пируют, сволочи наглые и беззаботные! Мать их всех! – по-простому выругался Денис, громко и зло скрипнув зубами. – Отъедаются до сытной и бесснежной весны, морды серые! Будем надеяться, что это их последний сытный и кровавый пир…

Возки (один – барский, второй – с крепостными нефёдовскими мужиками) остановились рядом с обрывом, с которого покойный Иван Иванович – ещё сутки назад – объяснял всем желающим текущую обстановку. Пётр и Давыдов без промедления выбрались наружу, достали из-за голенищ сапог подзорные трубы и подошли к краю обрыва.

– Эпическое полотно маслом, – не задумываясь ни на секунду, прокомментировал увиденное Петька. – Называется данная незабываемая картина: – «Что не съем, то – непременно – надкушу…».

– Это, уж, точно! – насмешливо подтвердил Денис. – Лучше, пожалуй, и не скажешь…. Очень похоже, что вся серая компания, затребованная строгой и непредсказуемой княгиней Вандой, находится в полном списочном составе. Я считаю, что первый этап гениального плана, разработанного нашей прекрасной амазонкой, безусловно и однозначно – выполнен…

Вокруг солончака собралось порядка ста семидесяти разномастных и разнокалиберных волков, включая молодь и беременных самок. Коровьи и бараньи туши уже были расчленены острыми волчьими зубами на составные части и растащены по всему ущелью. Примерно половина хищников, уже объевшись до полной невозможности, дремала, разместившись тут и там, и поодиночке, и маленькими компактными группками. Другая же половина продолжала лениво и благостно трапезничать, оглашая окрестности – время от времени – торжественным и счастливым воем.