Метанойя - [3]

Во дворе посадили на заднее сиденье черной "Волги" меж двумя гб-шниками и привезли в следственное управление КГБ СССР, что располагалось на улице Энергетической, 3-а. Трехэтажное здание Следственного управление соединялось с четырехэтажным зданием СИЗО "Лефортово" (ул. Лефортовский Вал, 5).

Немировича долго вели по длинным коридорам второго этажа. Наконец, дошли до места назначения. Неприметная дверь с каким-то номером, открылась и его завели в кабинет. Самый обычный, ничем не примечательный казенный кабинет, каких Николай за свою службу видел множество. Слева шкаф, в углу -- сейф, а прямо стол, за которым сидел мужчина в штатском и что-то писал. Он поднял голову и предложил Немировичу присаживаться, а сопровождающих отпустил.

Николай присел на стул возле стола, на котором высилась гора папок, и стал молча ждать. Как будут развиваться события, он себе примерно представлял, а потому и не кричал, не оправдывался, не требовал. Просто знал, что все это бесполезно и ни к чему совершенно не приведет. Как говорят: пустые хлопоты. Так зачем же нервы себе и другим портить? Сами все скажут и расскажут. Если захотят. А не захотят, так он своими требованиями все равно ничего не добьется.

Наконец, человек за столом закончил все свои дела и обратился к Николаю Вениаминовичу:

-- Я ваш следователь. Зовут меня Андрей Петрович Лебедев, по званию я майор госбезопасности. Ну, что, Николай Вениаминович, начнем?

Тот лишь пожал плечами. А что тут скажешь?

Майор Лебедев кивнул головой и придвинул к себе бланк допроса.

-- Фамилия, имя, отчество?

-- Немирович, Николай Вениаминович.

-- Дата рождения?

-- 24-е октября 1947 года.

-- Место рождения?

-- Город Москва.

-- Гражданство?

-- СССР.

-- Образование?

-- Высшее -- юрфак МГУ.

-- Семейное положение?

-- Холост.

-- Место работы?

-- Московский уголовный розыск, управление БХСС.

-- Наличие судимости?

-- Не судим.

Ну и так далее. Николаю хорошо была знакома эта процедура. Не счесть, сколько раз он сам заполнял подобные бланки. Правда, сидя с другой стороны стола.

После чего следователь задал ему вопросы о предполагаемой взятке. И, не ожидая ничего другого, спокойно записать его отрицательные ответы. Предъявил ему постановление об аресте на два месяца, подписанное прокурором. Это был обычный срок, который давали следствию на раскрытие дела и подготовки материалов в суд. Если времени не хватало, то продлевали. Но вообще начальство требовало соблюдать сроки. Поэтому, Немирович молча расписался и, вместе с вызванным конвоиром, отправился в камеру.

И вновь шли по коридорам, но, как понял Николай, теперь с общим направлением вниз. Прошли по переходу и оказались в "Лефортово" -- следственной тюрьме КГБ. Там его приняли, отобрали брючный ремень и шнурки от ботинок, сняли отпечатки пальцев, заполнили еще один формуляр с похожими вопросами и, нагрузив матрасом, подушкой, одеялом, парой простыней и наволочкой, наконец, провели в камеру.

Коля много видел камер и в ИВС, и в СИЗО. Эта все же отличалась в лучшую сторону. Она была довольно чистая, и, что сейчас для него более важно -- одиночная. Нужно было подумать, не отвлекаясь на посторонние разговоры. Он бросил матрас на лежак и сам завалился сверху. Подумать было о чем.

* * *

Как уже было сказано, ареста этого он ждал давно, видя, как постепенно тает их элитная группа, созданная год назад всемогущим тогда министром МВД, другом самого Брежнева, Николаем Анисимовичем Щелоковым. Лучших сыщиков МУРа, одного за другим либо увольняли по надуманным предлогам, либо арестовывали по так же надуманным обвинениям. А ведь как хорошо всё начиналось!

В июне 1982 года в Главном управлении БХСС по приказу Щёлокова была создана оперативно-розыскная часть, ядро которой составила группа из семи элитных следователей, действующих по прямым поручениям министра. Одним из этих следователей и стал тогда еще майор Немирович. В то время посвященные уже хорошо понимали, что власть во многих регионах СССР сращивается с организованной преступностью. Вслух говорить об этом было нельзя, но те, кому надо, знали. Например, когда они накрыли в Шамхорском районе Азербайджана два липовых колхоза -- со всеми реквизитами, печатями, оборотами, штатной численностью, то оказалось, что одним из них руководил Герой Социалистического труда, другим -- кавалер ордена Ленина. Немирович тогда спросил второго: за что ему дали орден? Он по-простецки ответил: "На Звезду Героя денег не хватило!". Они раскрутили это дело, и было очевидно, что нити тянутся к самому главе республики Гейдару Алиеву.

Всю доказательную базу они передали по инстанции, но липовые колхозы с липовыми героями и орденоносцами так и остались на месте, а Алиеву еще и орден какой-то вручили.

И подобное происходило то и дело. И если до этого Немирович только догадывался, предполагал, то после всего увиденного ему стало совершенно очевидно, насколько прогнила вся советская система. Насколько громкие лозунги не соответствуют, а порой и прямо противоречат реальному положению дел в государстве. И еще тогда он стал задумываться о том, сколько еще может продлиться такое положение дел? Конечно, на самом деле он не верил, что Советского Союза не станет, причем, в самые ближайшие годы, но все чаще мысли о том, что такое положение долго не просуществует, в голову ему закрадывались.