Метаморфозы любви - [25]

— Я знал, что тебе понравится.

— Ты сам выбирал эту рамку?

Райан, выглядя польщенным, кивнул. Отложив в сторону белую прикроватную лампу, он указал на этикетку, прикрепленную к рамке:

— Здесь нужно будет написать имя ребенка. Сделаем это позже.

Келси погладила рамку для фото, потом посмотрела на Райана:

— Моему ребенку повезло, что в нашей с ним жизни появился ты. Нам улыбнулось счастье.

Невероятно довольная, Келси так и не могла полностью выразить свои чувства, сказать, что для нее значит доброе отношение Райана.

Он немного отстранился от нее и сглотнул, явно ощущая неловкость за такой комплимент.

— Ты уже выбрала имя ребенку?

— Мы с Марией составили список, — она указала на стену. — Давай повесим рамку там.

Райан взял молоток из чемоданчика, который принес из гаража.

— Даже боюсь предполагать, какие имена могла выбрать моя дочь.

Келси вручила ему рамку:

— Каким-то образом мне все же удалось отговорить ее от имени Персефона.

Райан рассмеялся и посмотрел на нее.

— Боже! Какие еще имена она предлагала?

Келси улыбнулась:

— А этого тебе недостаточно? Она предложила еще одно подобное имя: Афродезия.

Райан тряхнул головой и снова рассмеялся:

— Узнаю свою дочь! Что только не придет ей в голову. Не позволяй ей больше читать книги по греческой мифологии, прошу. Пусть она займется чтением после рождения ребенка.

Райан повернулся к стене, забил гвоздь и повесил рамку.

Келси стояла рядом, наблюдая за его работой.

— Я сказала ей, что мы можем выбрать имена попроще, например Элисон или Аманда.

Внезапно Райан вздрогнул. Он опустил руки и с тоской посмотрел на Келси.

— Аманда? — тихо переспросил он, в его голосе слышалось отчаяние. — Так звали мою жену...

Райан слышал, как Келси ахнула в ответ на его слова, и ощутил прикосновение ее маленькой, теплой ладони к своему предплечью. Келси придвинулась к нему ближе, будто ее сочувствие могло избавить его от чувства вины. Не избавило. Райану меньше всего было нужно сочувствие.

— Ты никогда мне о ней не рассказывал, — сказала Келси, внедряясь в ту область его жизни, которую он старательно скрывал от других. Однако ей он мог довериться. Она еще не понимала, что уже давно завладела его сердцем и мыслями. Райан вспоминал о ней постоянно, спешил домой, чтобы лишний раз услышать ее смех. Покупая детскую мебель, он хотел хоть как-то искупить свою вину за то, что отчасти стал причиной ее ложных родов. Кроме того, покупка развлекла его. Ему хотелось посмотреть на реакцию Келси, и он был счастлив, когда увидел ее довольной.

— Я не уверен, стоит ли об этом рассказывать, — произнес он, кладя молоток на белый столик. — Она была хорошей женой. Я любил ее.

— Что произошло?

Райан глубоко вздохнул, обдумывая, как лучше обо всем ей поведать. Будь что будет! Он расскажет Келси все как есть, и она решит сама, как к нему после этого относиться.

— Давай присядем, хорошо? — Он пододвинул к ней новое круглое кресло и подождал, пока она усядется в него. Ее беременность и приближающийся день родов волновали и пугали его. Именно в такой же ситуации он оказался, когда на свете появилась Мария, но тогда судьба забрала от него жену...

Так как в комнате больше не было ни кресел, ни стульев, Райан присел прямо на пол и посмотрел на Келси, которая молча ждала его рассказа.

— Аманда вынашивала Марию. Мы были вне себя от счастья. Аманда следовала всем советам докторов. Все шло просто замечательно, ничто не предвещало беды.

Он взял в руки мягкий коврик и умолк. У Райана разрывалась душа, как было всякий раз при воспоминании о прошлом. Вот уже шесть лет он ни с кем не говорил на эту тему.

— Однако что-то все же случилось, — тихо сказала Келси, побуждая его продолжать разговор, как поступала всякий раз с Марией во время занятий. В умении разговорить человека ей не было равных.

— За две недели до родов Аманда внезапно потеряла сознание. Как мне потом сказали, ее смерть была неизбежной. Я нашел ее лежащей на полу в спальне. Она не двигалась и почти не дышала.

Воспоминания о красивой молодой жене, лежащей у кровати, на которой они когда-то занимались любовью, до сих пор мучили Райана.

Келси подалась вперед, она была опечалена.

— О, Райан! Сколько же тебе пришлось пережить!..

Он взглянул в ее зеленые глаза, увидел в них сочувствие, и ему стало не по себе. Райан считал, что не заслуживает понимания или сочувствия. По его мнению, именно он был виновен в смерти своей жены.

— Когда произошло несчастье, было восемь часов вечера, — хрипло сказал он. — В тот день я задержался на работе на несколько часов...

Увидев тогда Аманду, он склонился над ней, Он до сих пор будто слышит свои мольбы и крики, обращенные к лежащей без чувств жене. Райан звал тогда на помощь, но помочь ей уже не мог никто...

— Ты не должен винить себя, Райан.

— Но я не могу простить себя. — Он продал дом, в котором жил прежде с Амандой, и постарался забыть о произошедшем. — Доктора спасли Марию. Слава богу, ребенок родился здоровым.

Девочка оказалась единственным существом на всем свете, которое сумело заставить Райана продолжать жить.

— Доктора сделали для Аманды все, что могли, но я приехал домой слишком поздно. Она никогда раньше не теряла сознания... Я и не предполагал...