Металлическое чудовище - [40]

Она улыбнулась, чуть не плача.

– Мы вернемся, – сказал он. Неожиданно наклонился и положил руки ей на плечи. – Вы думаете, на свете есть что-нибудь, способное помешать мне вернуться к вам? – прошептал он.

Она дрожала, глядя ему в глаза.

– Что ж, нам, пожалуй, пора, – испытывая неудобство, вмешался я. – Я согласен с Дрейком: мы табу. Опасности нет, если не считать случайностей. И мне кажется, что с этими существами случайности невозможны.

– Так же невероятно, как ошибка в таблице умножения, – рассмеялся Дрейк, выпрямляясь.

Мы приготовились. Ружья, мы это знали, бесполезны; пистолеты мы решили прихватить – «для уверенности», как выразился Дрейк. Наполнили водой фляжки, захватили немного еды, несколько инструментов, включая небольшой спектроскоп, медицинскую сумку – все это упаковали в корзину, которую Дрейк взвалил себе на широкие плечи.

Я прихватил компас и сильный полевой бинокль. К величайшему сожалению, фотоаппарат исчез вместе с убежавшим пони, а у Вентнора давно кончилась пленка.

Мы были готовы к путешествию.

Наш путь пролегал по гладкой темно-серой дороге, поверхность которой напоминала цемент, спрессованный под очень большим давлением. Не менее пятидесяти футов шириной, в дневном свете она блестела, будто была покрыта какой-то стеклообразной пленкой. Дорога резко. клинообразно сужалась, заканчиваясь у входа в дом Норалы.

Сужаясь в удалении, она тянулась, прямая, как стрела, и исчезала за перпендикулярными утесами, образующими стену. Сквозь эту стену прошлой ночью мы пролетели на кубах из пропасти Города. Дальше видимость закрывала туманная дымка.

Вместе с Руфью мы быстро осмотрели окрестности дома Норалы. Он размещался словно в узкой перемычке песочных часов. От входа отходили крутые стены, образуя нижнюю часть фигуры; за домом скалы расходились шире.

Здесь, в верхней части песочных часов, рос лес, похожий на парк. Примерно в двадцати милях он оканчивался стеной утесов.

Как тропа, которую показал мне Юрук, минует эти утесы? Есть там горный переход или туннель? И почему вооруженные люди не отыскали этот проход и не воспользовались им?

Перешеек между этими двумя горными клиньями не более мили шириной. В самом центре его стоит дом Норалы; похоже на сад, усеянный цветами и ароматными лилиями; тут и там виднелись маленькие зеленые лужайки. Голубой купол дома Норалы не стоял на земле, а как бы вырастал из нее. Создавалось впечатление, что он продолжается под поверхностью.

Не могу сказать, из чего он сделан. Как будто в глубине поверхности заключены многочисленные жемчужины. Прекрасный, удивительный, невообразимо прекрасный купол – огромный пузырь из расплавленных сапфиров и бирюзы.

Но у нас не было времени любоваться его красотой. Несколько последних указаний Руфи, и мы двинулись по серой дороге. И не успели уйти далеко, как услышали ее голос.

– Дик! Дик, идите сюда!

Он подбежал к ней, взял ее за руки. Несколько мгновений она, казалось, испуганно смотрит на него.

– Дик, – услышал я ее шепот. – Дик, вернитесь благополучно ко мне.

Я видел, как она обняла его, черные волосы смешались с серебристо-карими, их губы встретились. Я отвернулся.

Немного погодя он присоединился ко мне; шел молча, опустив голову, подавленный.

Пройдя сотню ярдов, мы обернулись. Руфь по-прежнему стояла на пороге загадочного дома, глядя нам вслед. Она помахала нам рукой и исчезла. Дрейк продолжал молчать. Мы пошли дальше.

Приблизились стены входа. Редкая растительность у подножий скал совсем исчезла, дорога слилась с гладкой ровной поверхностью каньона. От одного вертикального среза прохода в скалах до другого тянулся занавес из мерцающего тумана. Подойдя ближе, мы увидели, что туман не неподвижен; он походил не на водяной пар, а скорее на световую завесу, странную смесь кристалла с каким-то раствором. Дрейк всунул в него руку, помахал: туман не шевельнулся. Он, казалось, проходит сквозь руку, кость и плоть призрачны и не в состоянии сдвинуть с места сверкающие частицы.

Бок о бок мы вошли в туман.

И я сразу понял, что никакой влаги тут нет. Воздух сухой, насыщенный электричеством. Я почувствовал возбуждение, электрические прикосновения, приятное покалывание в нервах, почувствовал веселье, почти легкомысленность. Мы хорошо видели друг друга и поверхность скалы, по которой шли. Не слышалось ни звука, казалось, здесь вообще не распространяются звуковые колебания. Я видел, как Дрейк повернулся ко мне, раскрыл рот, губы его зашевелились, и хоть он пригнулся к самому моему уху, я ничего не услышал. Он удивленно нахмурился, и мы пошли дальше.

Неожиданно мы вышли на открытое место, наполненное чистым прозрачным воздухом. И сразу услышали высокое резкое гудение, похожее на звук пескоструйной машины. В шести футах справа от нас скала круто обрывалась в пропасть. Вниз уходил ствол шахты, заполненный туманом.

Но не этот ствол заставил нас схватиться друг за друга. Нет! Из него поднималась колоссальная колонна, составленная из кубов. Она находилась в ста футах от нас. Вершина ее поднималась на сто футов над нами, основание скрывалось где-то внизу.

Наверху ее огромное вращающееся колесо, в несколько ярдов толщиной, заостренное на конце, где оно касалось скалы, сверкающее зелеными вспышками; это колесо с огромной скоростью погружалось в поверхность скалы.