Металлическое чудовище - [13]

– У меня осталось всего десять патронов, Мартин, – сказал я.

– Ну, во всяком случае мы спасли Руфь, – ответил он. – Дрейк сможет удержать вход в расселину. У него на пони много боеприпасов. Но нас они возьмут.

Снова дикий крик, нападающие устремились на нас.

Мы вскочили, посылая в них последние пули; стояли, готовые использовать ружья как дубинки. Я слышал, как закричала Руфь…

Но что это с вооруженными людьми? Почему они остановились? На что они смотрят поверх наших голов? И почему так неожиданно прекратили стрелять Руфь и Дрейк?

Мы одновременно повернулись.

На черном фоне расселины появилась фигура, призрак, женщина, прекрасная, ужасная, невероятная!

Высокая, с ног до головы закутанная в облегающий светло-янтарный покров, она казалась даже выше Дрейка. Но не ее рост вызвал во мне дрожь благоговения и страха, заставившего меня разжать руки, опустить дымящееся ружье на землю; и не развевающиеся вокруг ее головы, как дымчатое знамя, сверкающие медные пряди волос, и не то, что сквозь покров тело ее слабо светилось.

Глаза, большие и широко раскрытые глаза, в чьих глубинах виднелся звездный огонь. Они сверкали на ее белом лице, не просто блестели, отражая свет, нет, они сами были источником холодного света далеких звезд. И такие же невозмутимые, как эти звезды.

И в лице, хотя почти ничего, кроме глаз, я на нем рассмотреть не мог, чувствовалось что-то неземное.

– Боже! – прошептал Вентнор. – Кто она?

Женщина вышла из расселины. Не более чем в пятидесяти футах от нее застывшие позы Руфи, Дрейка и Чу Минга свидетельствовали о том же изумлении, которое парализовало и меня.

Женщина взглянула на них, поманила. Я увидел, как они двинулись к ней, Чу Минг при этом держался сзади. Большие глаза взглянули на Вентнора и меня. Женщина подняла руку, подзывая нас к себе.

Я повернулся. Передо мной войско, пришедшее по древней дороге в горах: всадники, пехотинцы, копейщики – не менее тысячи человек. Справа отряд, пробравшийся через ущелье, десятков шесть или чуть больше.

Казалось, они околдованы. Стояли молча, как автоматы, только свирепые глаза свидетельствовали, что они живы.

– Быстрее! – выдохнул Вентнор.

Мы побежали к женщине, которая остановила смерть, когда ее челюсти уже смыкались.

Мы не успели пробежать и половины пути, как сзади послышались крики. Наше бегство будто разорвало чары, удерживавшие солдат. Зазвенели мечи о щиты. Я быстро оглянулся. Они двигались, приближались – медленно, с опаской, но я знал, что эта неуверенность скоро пройдет; они набросятся на нас и поглотят.

– В расщелину! – крикнул я Дрейку. Ни он, ни Руфь не обратили на это внимания, они не отрывали взглядов от закутанной в покровы женщины.

Вентнор схватил меня за плечо и остановил. Женщина взметнула голову. Облачко металлических волос развевалось, будто на ветру.

Она издала низкий вибрирующий крик; гармоничный, странно тревожащий, золотой и сладкий – и в нем слышались странные звуки долины синих маков, помещения с драконами.

Не успел смолкнуть этот крик, из расселины с невероятной быстротой хлынули десятки металлических существ. Расселина изрыгала их наружу.

Шары, кубы и пирамиды, не маленькие, как в руинах, но фигуры четырех футов высотой, тускло блестящие, а под этим блеском мириады крошечных огненных точек, как немигающие глаза.

Они завертелись, смешались и образовали баррикаду между нами и солдатами.

Те обрушили на них дождь стрел. Я слышал выкрики их офицеров; они устремились вперед. Да, они были храбры, эти люди!

Снова послышался крик женщины, золотой, повелительный.

Шары, кубы, пирамиды сблизились, соединились, закипели. Мне снова показалось, что кипит ртуть. И из их середины выдвинулась прямоугольная колонна.

Она оформилась, стала восьми футов толщиной и двадцати высотой. Справа и слева у нее выросли руки, страшные руки, они все росли, это шары и пирамиды взбегали по колонне и удлиняли эти руки, занимая свои места. И руки удлинялись с волшебной быстротой.

Перед нами возвышалась чудовищная фигура, геометрическое чудо. Сверкающий прямоугольный столб, несмотря на свою неподвижность, казалось, угрожающе пригнулся, в нем чувствовалась сила, готовая вырваться на свободу.

На самой вершине колонны сидели два больших шара, как головы какого-то двуликого Януса чужого мира. А налево и направо вытягивались узловатые руки, достигшие уже пятидесяти футов, они извивались, сгибались, распрямлялись – гротескная имитация действий боксера перед схваткой. И на конце каждой из шести рук шары были густо усажены пирамидами – опять как гигантская ужасная пародия на рукавицы с остриями древних гладиаторов, что сражались перед императором Нероном.

На мгновение фигура застыла, готовясь, настраиваясь, как спортсмен, – химера, аморфная, но странно симметричная, под темнеющим небом, на фоне зелени долины, и перед ней застывшее войско…

И тут – она ударила!

Вперед устремились две руки – скользящим движением, с ужасающей силой. Они прошли сквозь передние ряды вооруженных людей, пробили в них две большие бреши.

Испытывая приступ тошноты, я увидел, как разлетаются обрывки людей и лошадей. Другая рука устремилась вперед, как молотящая змея, присоединилась к концу первой, стала стофутовой цепью и, подобно цепу, забилась в толпе. Третья рука нанесла тесной группе солдат прямой удар.