Металлический Ген - [11]

смогут воспользоваться в смутном будущем. Эти глупцы разоряются и служат мне за такие глупости… – она резко замерла, но лишь на пару секунд. – Однако во время последнего Металлического Турнира кое-что пошло не по плану. В Ристалище появились Блуждающие и эта информация, по глупейшему упущению прессы, просочилась в массы. В течение нескольких дней весь Кар-Хар узнал, что Ристалище, тот самый рубеж, отделяющий Дилениум от зараженных земель, поражен Стальным вирусом – Блуждающие еще никогда не были к нам так близко. Паника среди населения разрослась словно пожар в жаркий летний день. Естественно я своевременно лишила голов тех, кто был причастен к утечке конфиденциальной информации, но ситуация уже была упущена, а моя власть скомпрометирована: Черные Страхи – одна из сотен ошибок-мутантов учёных Кар-Хара в мире природы, стали прислужниками нашего врага. Начались разговоры о том, что Блуждающие подбираются к пределам Дилениума верхом на Черных Страхах, которых мы им любезно предоставили. В итоге мне пришлось обрезать особенно длинные языки, после чего число сомневающихся в моей власти заметно сократилось. В любом случае у меня есть чем бить карту при любом раскладе, встанет ли против меня человек или Блуждающий. Мой козырь – Металлы. Они принадлежат мне, пока у меня есть то, что им нужно – их окружение. Иными словами: их друзья, родственники, просто близкие их металлическим сердцам люди. До сих пор мне не за что было особенно зацепить двух из имеющихся в моём рукаве Металлов, кроме как их дружбы и семьи брата их подруги Франция, но недавно на сцене появилась ты, первая в истории девушка-пятикровка, и эти двое словно с цепи сорвались. Теперь ты – моя красная кнопка, моя педаль давления, моя приманка, их самое уязвимое место, – женщина буквально вцепилась в меня своими бесцветными глазами, и я резко перевела взгляд на потолок, пытаясь восстановить сбившееся от осознания масштабов ужаса дыхание. Я наконец начала понимать, в какую западню попала, позволив Платине помогать мне. В голове сами собой всплыли слова, прозвучавшие в Ристалище:

“ – Зачем ты мне помогаешь?

– Просто мне хочется, чтобы ты выжила”.

– Теа Диес, первая в истории девушка-пятикровка, – Эгертар выпрямилась и, не поднимаясь, подкатила своё кресло впритык к изголовью кушетки, к которой я была безнадёжно прикована перед ней. – Что в этом заключении – ложь?

С этого вопроса начался её монолог, но только сейчас я поняла, какую смысловую нагрузку он несёт. Я не пятикровка. История о том, что в моих венах течёт пятая группа крови – хитроумно сплетенная ложь для двух могущественных Металлов, чья слабость до сих пор заключалась всего лишь в их дружбе, что не является достаточно мощной цепью, на которой Кар-Хар, Ивэнджелин Эгертар, мог бы удерживать этих церберов. Она сделала из меня приманку, ложную пустышку, на которую, несмотря на всю её пустоту и бесполезность, клюнули две самые крупные акулы в аквариуме. Платина и Золото побежали за тем, что на самом деле не представляет для них никакой ценности… Но зачем? На что они рассчитывали? Окажись я на самом деле пятикровкой, что им с того?..

– Ложь в твоём имени, – Эгертар нагнулась к моему лицу и заглянула мне прямо в глаза. На сей раз я особенно остро не поняла значения её слов. – Ты пятикровка, но имя тебе не Теа Диес. Твоё полное имя: Теона Диес. Теа – имя женщины, давшей тебе жизнь. Но это не столь важно, ведь сейчас тебя терзает иной вопрос: зачем ты понадобилась самым могущественным Металлам Дилениума? Почему я отберу тебя у них, как любимую игрушку у капризных детей?.. – она начала рассматривать мои скулы, словно те были заточены под её взгляд. – Знаешь, что дети делают с любимыми игрушками? – вдруг снизила тон она и продолжила еще более низким тоном. – Они отрывают им руки, – она коснулась моего замершего предплечья своей сухой рукой, – отрывают им ноги, – она посмотрела на мои ноги, – отрывают от них пуговицы и выдёргивают из них вату, но не расстаются с ними до последнего. Они никому не дают с ней играть, а когда самим надоедает – хранят любимую, хотя и изуродованную игрушку, в самом дальнем углу своего тёмного шкафа, как персональный скелет, напоминающий им о весёлом прошлом. Вот зачем нужны любимые игрушки детям, – она с силой сжала моё предплечье обеими руками, напоминающими усыхающие клешни, вцепилась в них тонкими пальцами, как паук вцепляется в вожделенную муху. Я едва сдерживала себя, чтобы не застонать от ужаса и бессилия. – Бедная, маленькая девочка, – она попыталась погладить меня по волосам, но я откинула голову в сторону. – Я расскажу тебе, что с тобой будет, стоит тебе попасть в руки одного из этих Металлов. Что они с тобой сделают, почему они будут ходить передо мной на цыпочках, лишь бы заполучить тебя в своё распоряжение, лишь бы засунуть тебя в свой тёмный шкаф. Слушай же, зачем ты нужна Платине, зачем нужна Золоту, зачем нужна могущественным Металлам, – она буквально душила мою руку своими двумя. Она хотела бы проделать то же самое с моей шеей: я видела огонь в её глазах, видела неукротимую злость и даже ненависть. Она попытается меня убить. Рано или поздно, но она предпримет эту попытку. Возможно, уже сейчас… – Всё равно ты забудешь этот разговор, а если когда-то и начнёшь вспоминать всё произошедшее с тобой после Церемонии Отсеивания, это будет последним, что ты вспомнишь: правда о том, что благородства не существует, что Платина тебе не защитник, а Золото на самом деле тебе не друг, – с этими словами она дотянулась до изгиба моего левого локтя и нажала на него с такой силой, что мне пришлось изо всех сил сжать зубы, чтобы не вскрикнуть от боли. Лишь в этот момент я заметила, что к моей левой руке прикреплен подозрительный аппарат, смутно напоминающий электронный шприц. – Сейчас у тебя случится передозировка пилфонием и твою хрупкую память как рукой сотрёт. – Сказав это, Эгертар нажала на устройство, прикрепленное к моей руке, и уже в следующую секунду я почувствовала, как мои распухшие вены наполняются пугающих холодом. Я инстинктивно дернула рукой, хотя и осознавала, что это не поможет. Сразу после этого Ивэнджелин прижала оба моих и без того прикованных локтя к твёрдой кушетке и, нагнувшись к моему лицу, начала рассматривать меня в упор: