Metallica. Экстремальная биография группы - [136]
На десятый день в туре, в Giants Stadium в Рузерфорде, Нью-Джерси, в гениталии Акселя попала зажигалка, брошенная кем-то из толпы. Он откинул микрофон, сорвал с себя белую ковбойскую шляпу и, прихрамывая, ушел к боковым крыльям сцены, где пытался отдышаться. Толпа между тем запела: «Аксель! Аксель! Аксель!» Тогда включили свет, и стало понятно, что шоу окончено. Следующие три концерта в Бостоне, Колумбии и Миннеаполисе были отменены. Официальное объяснение: «серьезное повреждение связок у Акселя». Настоящая причина: унижение, ярость, гордыня? Только Аксель знал правду.
Начнем с того, что Metallica закрывала на это глаза. Они знали, что гастроли с G’n’R будут «тем еще путешествием». Кроме того, они были заняты своими собственными, хоть и менее публичными приключениями. Во время затишья после Нью-Джерси Джеймс улетел в Мексику; «перебрал текилы-бум, подрался с кем-то в баре и о мою голову разбили бутылку». Когда тур возобновился, шрамы еще не зажили. 8 августа на олимпийском стадионе в Монреале произошел настоящий, намного более пугающий инцидент, во время Fade to Black Джеймс серьезно поранил левую руку, недооценив пиротехнический взрыв: пламя высотой двенадцать футов оставило ему ожоги третьей степени. Вынужденные остановить сет, пока Джеймса срочно везли в больницу, они начали лихорадочно звонить G’n’R, все еще расслабляющимся у себя в отеле, с просьбой выйти на сцену раньше, чтобы компенсировать вынужденно урезанное выступление Metallica. Они все согласились, как говорит Слэш, а потом были вынуждены ждать Акселя, который в конечном итоге опоздал на три часа к своему выступлению, при этом покинув сцену раньше, исполнив всего девять песен, после чего вспыльчивый солист пожаловался на то, что мониторы на сцене недостаточно громкие и он не слышит свой голос. Другие шептались, что он был просто взбешен из-за того, что Metallica «оставила его разбираться с этим дерьмом». Его прощальной фразой, брошенной в толпу, была: «Спасибо вам; вам вернут ваши деньги, убирайтесь отсюда».
Тогда справедливо разъяренная толпа из 2000 фанатов, которые вынуждены были вытерпеть два незаконченных сета, устроили беспорядки при выходе со стадиона, устраивая драки с полицией, вылившиеся в десятки раненых. Даже Ларс позже сухо усмехался: «Не самый лучший вечер для проблем с мониторами». Джеймс добавлял: «Я так разочаровался в Акселе, потому что он мог запо-лучить симпатию стольких людей, если бы продолжил шоу». Вместо этого «было так много ненужного насилия из-за его отношения. Он мог превратить это в замечательный вечер». На этот раз пришлось отменить и перепланировать семь концертов. К тому времени Алан Нивен уже давно был отстранен – за то, что дерзил «рыжему диктатору», как он называл Акселя. Но даже сменивший его Даг Голдштейн был вынужден признать, что тур стал «как Indy 500. Люди приходят смотреть не на гонки. Они идут смотреть на катастрофу».
За кулисами происходило еще большее веселье. «Аксель пытался произвести впечатление на Metallica и всех остальных, – вспоминал Слэш, – устраивая вечеринки за кулисами каждую ночь». Ежедневно Аксель подписывал гигантские чеки своим сводным брату и сестре, Стюарту и Эми, и поручал им сообразить что-нибудь «особенное» в качестве развлечения после шоу на тот вечер. «Мы тратили сотню тысяч долларов за ночь на вечеринки», – вспоминает барабанщик Мэтт Сорум. Одним вечером они устроили «Греческую ночь, когда четверо обмазанных маслом, мускулистых парней внесли жареного поросенка». Другим вечером могла быть вечеринка в стиле шестидесятых, полная гелевых светильников, психоделических световых шоу и слоганов, распыленных повсюду краской из баллончиков: «Кислота отличная», «убей свиней». Единственной константой было наличие открытого бара, нескольких автоматов для игры в пинбол, бильярдных столов, джакузи и стриптизерш, танцующих на столах. Как говорит Родди Боттум, клавишник Faith No More, который открывал несколько дат, «там было больше стриптизерш, чем людей из технической поддержки тура».
В течение некоторого времени Ларс был в своей стихии. Он все еще употреблял большое количество кокаина практически каждый день, носил точную копию белой кожаной куртки Акселя, которую он себе сделал на заказ, и был типичным участником вечеринок после шоу. «Как будто мы были в Индианаполисе, – вспоминает он, – везде были машины из «Формулы-1» с девушками, одетыми в униформу экипажа. Это был декаданс высочайшего уровня, который я когда-либо видел, диковинность Калигулы. Конечно, были оргии. Был ли я вовлечен? Да. Ну, я был в той же комнате – оставим подробности». Росс Халфин вспоминает, как взял группу на фотосессию в Джексон-виль, где Ларс ходил в белой кожаной куртке, «а группа стояла за ним и показывала знак креста». Джеймса все это особенно раздражало. Тур с G’n’R «был очень экстравагантным, и это было совсем не по мне. Горячие ванны за кулисами. Я уходил за кулисы и выпивал пива, и играл в бильярд – вот что я делал. К тому времени как они уходили со сцены, меня уже не было, и мне не надо было тусоваться вместе с ними». Для Джеймса, не употреблявшего наркотиков, Guns N’ Roses «были частью врага. Ларс был там в своей белой кожаной куртке и все такое, с энтузиазмом рисуясь. Ларс такой человек. Ларс будет увлечен определенными людьми всю свою жизнь, и ему нужно быть ближе к ним. Думаю, такова его сущность. Ему нравится учиться у людей, у которых есть, что взять. У Акселя это было». Как будто подчеркивая этот факт, после окончания тура Ларс не виделся с Акселем практически пятнадцать лет. «Аксель был сразу двумя разными людьми, – сказал Ларс, оглядываясь назад. – Тебе действительно оставалось гадать, какого черта случится дальше. Когда он был в хорошем настроении, он был милейшим парнем, но когда он забывал принять свои таблеточки или решал бросить, он превращался в настоящего фрика. Тем не менее он был таким человеком, который входил в комнату и сразу же притягивал к себе каждого присутствующего. Это редкий дар».
