Метагалактика 1993 № 3 - [55]

Дэм оглянулся. Никого. Никого, кроме тысяч и тысяч смердящих разлагающихся трупов. Он встал, но тут же упал на колени. Его неудержимо рвало.

— Прочь отсюда! К людям! Пусть к врагам, но к живым! — Ноги не слушались и он снова упал. — Крылья! Бог дал мне крылья! — Дэйв развернул крылья и вздрогнул. Над плечами возвышались непомерно разросшиеся когтистые пальцы с голой перепонкой меж ними. — Пусть так. Только бы не видеть всего этого.

С гудением вспарывая воздух, он тяжело поднялся и полетел, лавируя между нагромождениями застывших тел. Шум впереди нарастал, как лавина. Дэйв прижался к скалам. Из-за выступа стены вырвался вертолет. Заметив человека, железная птица повернула к добыче. Пулемет оказался бессилен против драконьих крыльев, защищающих не хуже шкуры немейского льва или бронежилета.

Пулеметная очередь сбросила Дэйва вниз, в самую гущу дерущихся. На него налетел солдат в краснозвездной фуражке с винтовкой в руках. Дэм обернул одно крыло вокруг тела, защищаясь как щитом от четырехгранного штыка. Солдат наносил удар за ударом, пока не упал с перерезанным горлом. Его убийца — галл, вооруженный длинной спатой и огромным щитом, замахнулся на Дэйва. Тот крылом отбил удар, подхватил из-под ног саблю дамасской стали и первым же ответным ударом перерубил меч у самой рукояти. Второй удар рассек обнаженную грудную клетку галла. Каменный томагавк обрушился на спину и Дэйв упал, выронив саблю. Нога, обутая в мокасин, опустилась на его голову. Рыча как зверь, он вскочил и кулаком проломил висок индейцу-пуэбло. Вырвав из окоченевших рук мертвеца бронзовый лабрис, он отбил им яростное нападение гота. Мелькавший наконечник ассагая давно бы увяз в теле Дэйва, не имей он надежной защиты. Стрела китайского арбалетчика прошила предплечье германца, а обсидиановое лезвие деревянного ацтекского меча превратило его спину в сплошную кровавую рану.

Прорубая дорогу топором, Дэм пробрался к бесформенной груде железа, бывшей недавно танком первой мировой-, да так и остался стоять там, прижавшись спиной к остывающему металлу. Вскоре он совершенно отупел: механически увертывался от ударов, нападал, падал при близких взрывах, вскакивал и снова без устали рубил, колол, резал. Потому что нельзя было иначе. Здесь каждый дрался насмерть только за себя. Один против всех. Воины всех времен и народов собрались вместе, чтобы доказать свое превосходство над другими одним единственным известным им способом.

Долину окутывал вечер. Никто не нападал. Стонали раненые, где-то рядом храпела издыхающая лошадь, корчился у ног греческий пелтаст с отрубленной рукой. Сознание отказывалось верить, что все кончилось. Дэм оглянулся и с изумлением увидел несколько разнообразно одетых людей, мирно расположившихся возле горящих обломков сбитого винтокрыла. На огне булькал котел. Все еще сжимая тяжелый палаш, Дэм подошел и сел рядом. Рыжий великан фракиец обрубком копья помешивал варево: сидя на коленях, молчаливо молился самурай; стройный курчавый эфиоп, хохоча и размахивая руками, о чем-то кричал в ухо старику скифу, сосредоточенно точившему акинак: ворочался и бредил во сне российский доброволец времен второй гражданской; пьяный римский легионер пытался обнять закованную в панцирь суровую монголку. Дэм видел их впервые, но знал, какого они рода-племени, о чем говорят и даже о чем думают. Каждый мечтал о доме, семье или любимой. О том, как хорошо будет жить после войны. Этим, в основном, и исчерпывались их мысли. Если не считать еще одной, слово в слово повторяющейся в каждой голове: «Помоги мне, Господи, истребить всех врагов». Эта мысль являлась вершиной ледяного айсберга равнодушия ко всему, что не составляло часть привычного каждому из них мира.

Пробуя остроту заточки, скиф воткнул клинок в грудь африканца. Никто не обратил внимания на вопль. Но когда Дэйв, облизав пересохшие губы, спросил: «Есть ли выход из долины?», все сразу повернули лица в его сторону. И столько вражды было в горящих огнем глазах, что Дэм поближе придвинул свою саблю.

— Он не такой как мы — у него крылья. Он демон. — Произнесла сумрачная монголка.

— Есть ли отсюда выход? — повторил Дэйв.

— Есть. К Богу. — Ответил фракиец, вызвав всеобщий гогот. — Сейчас мы поможем тебе поскорее попасть к нему.

Дэм схватил оружие и стал пятиться, но тут же споткнулся и упал. Задев волосы, над головой просвистел штык-нож. Он повернулся и побежал.

Каждая мышца, каждая косточка кричала: «Я больше не могу!», но Дэм, задыхаясь и падая, бежал, пока не наткнулся на стену. Он попытался взмахнуть крыльями. Крылья не слушались. Тогда он собрал остатки сил и полез.

Когда преследователи добрались до скал, Дэйв успел взобраться высоко. Внизу осталась долина, покрытая множеством огоньков, словно зеркало, отражающее звездное небо.

Снизу донеслась пулеметная дробь. Яркая пунктирная линия врезалась в базальт, разметав искры. Ухнул тяжелый армейский разрядник. Скала затряслась, будто пыталась стряхнуть человека. Дэм вжался в стену, впился в нее когтями крыльев. В сотне метров слева лавина вывороченных глыб ринулась к земле. Снова застучал пулемет, к нему присоединились автомат, несколько винтовок и лазерный резак, осыпавший Дэйва градом камней. Стрельба и крики стихли. Он взглянул вверх. Черные скалы тянулись на невообразимую высоту, оставляя небу узкую полосу свободного пространства. Дэм стер с лица пыль и полез выше.