Наталья Петровна. То-то же. То́чно ты меня не боишься?
Вера. Нет. Я вас люблю; я не боюсь вас.
Наталья Петровна. Ну, благодарствуй. Стало быть, мы теперь большие приятельницы и ничего друг от друга не скроем. Ну, а если, бы я тебя спросила:Верочка, скажи-ка мне на ухо: ты не хочешь выйти замуж за Большинцова только потому, что он гораздо старше тебя и собой не красавец?
Вера. Да разве этого не довольно, Наталья Петровна?
Наталья Петровна. Я не спорю… но другой причины нет никакой?
Вера. Я его совсем не знаю…
Наталья Петровна. Всё так; да ты на мой вопрос не отвечаешь.
Вера. Другой причины нету.
Наталья Петровна. В самом деле? В таком случае я бы тебе советовала еще подумать. В Большинцова, я знаю, трудно влюбиться… но он, повторяю тебе, он хороший человек. Вот если бы ты кого-нибудь другого полюбила… ну, тогда другое дело. Но ведь твое сердце до сих пор еще молчит?
Вера (робко). Как-с?
Наталья Петровна. Ты никого еще не любишь?
Вера. Я вас люблю… Колю; я Анну Семеновну тоже люблю.
Наталья Петровна. Нет, я не об этой любви говорю, ты меня не понимаешь… Например – из числа молодых людей, которых ты могла видеть здесь или в гостях, неужели ж ни один тебе не нравится?
Вера. Нет-с… иные мне нравятся, но…
Наталья Петровна. Например, я заметила, ты на вечере у Криницыных три раза танцевала с этим высоким офицером… как бишь его?
Вера. С офицером?
Наталья Петровна. Да, у него еще такие большие усы.
Вера. Ах, этот!.. Нет, он мне не нравится.
Наталья Петровна. Ну, а Шаланский?
Вера. Шаланский хороший человек; но он… Я думаю, ему не до меня.
Наталья Петровна. А что?
Вера. Он… он, кажется, больше думает о Лизе Вельской.
Наталья Петровна (взглянув на нее). А!.. ты это заметила?.. (Молчание.) Ну, а Ракитин?
Вера. Я Михаила Александровича очень люблю…
Наталья Петровна. Да, как брата. А, кстати, Беляев?
Вера (покраснев). Алексей Николаич? Алексей Николаич мне нравится.
Наталья Петровна (наблюдая за Верой). Да, он хороший человек. Только он так со всеми дичится…
Вера (невинно). Нет-с… Он со мной не дичится.
Наталья Петровна. А!
Вера. Он со мной разговаривает-с. Вам, может быть, оттого это кажется, что он… Он вас боится. Он еще не успел вас узнать.
Наталья Петровна. А ты почему знаешь, что он меня боится?
Вера. Он мне сказывал.
Наталья Петровна. А! он тебе сказывал… Он, стало быть, откровеннее с тобой, чем с другими?
Вера. Я не знаю, как он с другими, но со мной… может быть, оттого, что мы оба сироты. Притом… я в его глазах… ребенок.
Наталья Петровна. Ты думаешь? Впрочем, он мне тоже очень нравится. У него, должно быть, очень доброе сердце.
Вера. Ах, предоброе-с! Если б вы знали… все в доме его любят. Он такой ласковый. Со всеми говорит, всем помочь готов. Он третьего дня нищую старуху с большой дороги на руках до больницы донес… Он мне цветок однажды с такого обрыва сорвал, что я от страху даже глаза закрыла; я так и думала, что он упадет и расшибется… но он так ловок! Вы сами, вчера на лугу, могли видеть, как он ловок.
Наталья Петровна. Да, это правда.
Вера. Помните, когда он бежал за змеем, через какой он ров перескочил? Да ему это всё нипочем.
Наталья Петровна. И в самом деле он для тебя сорвал цветок с опасного места? – Он, видно, тебя любит.
Вера (помолчав). И всегда он весел… всегда в духе…
Наталья Петровна. Это, однако же, странно. Отчего ж он при мне…
Вера (перебивая ее). Да я ж вам говорю, что он вас не знает. Но постойте, я ему скажу… Я ему скажу, что вас нечего бояться – не правда ли? – что вы так добры…
Наталья Петровна (принужденно смеясь). Спасибо.
Вера. Вот вы увидите… А он меня слушается, даром что я моложе его.
Наталья Петровна. Я не знала, что ты с ним в такой дружбе… Смотри, однако, Вера, будь осторожна. Он, конечно, прекрасный молодой человек… но ты знаешь, в твои лета… Оно не годится. Могут подумать… Я уже вчера тебе это заметила – помнишь? – в саду. (Вера опускает глаза.) С другой стороны, я не хочу тоже препятствовать твоим наклонностям, я слишком уверена в тебе и в нем… но всё-таки… Ты не сердись на меня, душа моя, за мой педантизм… это наше стариковское дело надоедать молодежи наставлениями. Впрочем, я всё это напрасно говорю; ведь, не правда ли, он тебе нравится – и больше ничего?
Вера (робко поднимая глаза). Он…
Наталья Петровна. Вот ты опять на меня по-прежнему смотришь? Разве так смотрят на сестру? Вера, послушай, нагнись ко мне… (Лаская ее.) Что, если бы сестра, настоящая, твоя сестра, тебя теперь спросила на ушко: Верочка, ты точно никого не любишь? а? Что бы ты ей отвечала? (Вера нерешительно взглядывает на Наталью Петровну.) Эти глазки мне что-то хотят сказать… (Вера вдруг прижимает свое лицо к ее груди. Наталья Петровна бледнеет – и, помолчав, продолжает.) Ты любишь? Скажи, любишь?
Вера (не поднимая головы). Ах! я не знаю сама, что со мной…
Наталья Петровна. Бедняжка! Ты влюблена… (Вера еще более прижимается к груди Натальи Петровны.) Ты влюблена… а он? Вера, он?
Вера (все еще не поднимая головы). Что вы у меня спрашиваете… Я не знаю… Может быть… Я не знаю, не знаю… (Наталья Петровна вздрагивает и остается неподвижной. Вера поднимает голову и вдруг замечает перемену в ее лице.
