Месторождение ветра - [61]
Откуда они взялись? Гертруда Борисовна говорила, что они приезжали в Ленинград отдыхать. Но где Монька могла их встретить? У нее уже была инвалидность второй нерабочей группы, что, ясно, ею не афишировалось, но она постоянно находилась на Обводном не в силах покидать свой пятый без лифта. Конечно, вполне возможно, что кавалеров подкинули жены Корнелия (одна — капитана, другая — садовода), а мудрая Гертруда Борисовна, мудрее ветхозаветного Бога, не стала обижать никого и приняла оба дара.
Но я все-таки думаю, было иначе: Монечкино сердце в поисках сердца, работающего на тех же волнах, испускало чары столь сильного свойства, что они попросту распространялись в открытом эфире сами собой — впрямую, свободно и быстро, презирая расстояния, — и вот совершенно самостоятельно на разных широтах-долготах засекли садовода и капитана.
Капитан речного судна писал:
Ты просиш рассказать, что заставило меня расстаться с первой женой. Она предала меня. У меня был дублер с которым она связала свои чувства. И я остался за бортом. Потом, как ты знаеш, я женился вторично. Подруга, я думаю, ты не видиш много внимания от мужчин. Их нет, они спились от вина, а если остались до 30 лет и старше, то их уже не жениш все равно — это мотолыги в прямом смысле. Сама подумай, да разве может быть мужчина порядочным, если только овдовевший по несчастью.
Садовод был мягче и лаконичней. Он присылал открытки с цветами:
Монечка моя маленькая женщинка! С приветом из города Дубоссары! Как там бьется твое золотое сердечко? Скоро ли операция? В этот солнечный праздник я от души желаю тебе ЛЮБВИ а главное ДОЛГИХ ЛЕТ жизни! Короче как говорят в наших местах не спеши нам еще рано нюхать корни сирени!
Письма она показывала мне с восторгом.
Спрашивала про одного:
— Как, по-твоему, он меня любит?
Спрашивала про другого:
— Как, по-твоему, он меня любит?
А я спрашивала ее:
— Неужели у тебя везде-везде поменялась кожа и слизистые? Неужели у тебя теперь все новенькое?
И она отвечала.
— Все-все. Новенькое-новенькое. И там, кстати сказать, тоже. Я теперь прямо как девочка! — И, зажимая нос, давилась беззвучным смехом.
Осенью ее поместили в пульмонологический центр готовить к операции. А через месяц вдруг выписали со странными, взаимоисключающими рекомендациями: соблюдать строжайший постельный режим и — эскулапово иезуитство! — «санировать ротовую полость». Операция откладывалась на неопределенный срок.
Состояние Моньки ухудшалось. Наконец оно сделалось крайним, то есть уж настолько тяжелым, что она согласилась перевезти себя к родительнице.
Гертруда Борисовна в те поры жила на Садовой, недалеко от кинотеатра «Рекорд». Трудно даже представить, как на нее подействовала эта доставка тела на дом. Она, всю жизнь бегавшая от самых махоньких, еще не для всех заметных проявлений смерти, оказалась приперта полутрупом к стенке, причем — нá тебе! — в своей же квартире. И никуда не денешься!
Полутруп синел, хрипел, поминутно плевался кровью и назавтра вполне обещал стать трупом. О лечении зубов не могло идти речи. Раймонда не выдержала бы даже вида зубоврачебного кресла, не говоря уж о том, что она на сей раз — при всем желании — не могла бы нарушить постельный режим.
Правда, она кое-как подползала к окну, распахивала его и, на вскрики мамаши не обращая внимания, криво хватала ртом осенний воздух.
Она звонила мне:
— Ты знаешь, я буквально задыхаюсь… Что бы это значило?..
В ее шепоте звучало приглашение совместно разгадать захватывающую дух тайну. Я, думая о неисправности телефона, машинально щелкала по трубке. Но телефон был в порядке. Не в порядке был голос Раймонды. Он звучал как с того света.
— Я сегодня всю ночь не спала, — шептала она, — думала, задохнусь… Потом забылась на часочек, просыпаюсь — вся в поту… Понимаешь, такое чувство, как после этого… — Она взрывалась кашлем. — Ну, этого… Я же все-таки женщина! — возмущенно заканчивала она и снова кашляла. — Я так не могу…
Наконец в больнице, откуда отфутболили Раймонду, удалось найти человека, который разъяснил картину. Он сказал мне: так вы же прочитайте ее диагноз. И ткнул пальцем в бумажку. Он ткнул в одно неразборчивое словцо, незаметно затерявшееся в густом кишении мелких каракулей. Ну так что? — спросила я. — Так это же рак вилочковой железы, — сказал врач, — один случай на миллион населения. А у нее, — добавил он, — вот, все же написано: с голову ребенка.
Как туда мог проникнуть рак, в этот запертый объем, где загнанным зверем взламывало ребра готовое лопнуть сердце? Туда, где в чудовищной давильне разбухших легких еле-еле пробивалась тончайшая струйка дыхания? Туда, в грудь, к которой эскулапы приникали ушами, глазами, перстами, приборами — каждодневно?
Или Господь Бог, словно кухарка, раздраженная живучестью полудохлой мухи, схватил первое потяжелей, что попалось под руку, — и хрясь!.. Чтоб уж наверняка… Да не перебор ли это?!
А может, Монька просто вытянула не тот билетик? Вот ведь: разбросана кучка экзаменационных билетов, она взяла один… побледнела… А ты рискни, подмени, может, не заметят! А то — пусть снижают балл — брось этот, тяни с разрешения другой! Вдруг повезет? Не бывает, чтоб два раза… Перетяни! Перетяни билетик!..
«Как большинство бесхарактерных людей, то есть как большинство людей вообще, я легко удовлетворялся первым, что шло в руки, само запрыгивало в рот или юркало в недра моего гульфика. При этом мне без каких-либо усилий удавалось внушать не только знакомым, но даже себе самому, что нет, напротив, все эти, с позволения сказать, деликатесы проходят мой самый серьезный, придирчивый, если не сказать капризно-прихотливый, отбор. В итоге, хлебая тепловатое пойло из общеказарменного корыта, я пребывал в полной уверенности, что дегустирую тончайшие произведения искусства, созданные виртуозами французской кухни», – так описывает меню своей жизни герой романа «Ланч».
«Любимый, я всю мою жизнь, оказывается, сначала – летела к тебе, потом приземлилась и бежала к тебе, потом устала и шла к тебе, потом обессилела и ползла к тебе, а теперь, на последнем вдохе, – тянусь к тебе кончиками пальцев. Но где мне взять силы – преодолеть эту последнюю четверть дюйма?» Это так и не отправленное письмо, написанное героиней Марины Палей, – наверное, самое сильное на сегодняшний день признание в любви.Повесть «Кабирия с Обводного канала» была впервые издана в журнале «Новый мир» в 1991 году и сразу же сделала ее автора знаменитым.
Палей Марина Анатольевна родилась в Ленинграде. В 1978 году закончила Ленинградский медицинский институт, работала врачом. В 1991 году закончила Литературный институт. Прозаик, переводчик, критик. Автор книг “Отделение пропащих” (М., 1991), “Месторождение ветра” (СПб., 1998), “Long Distance, или Славянский акцент” (М., 2000), “Ланч” (СПб., 2000). Постоянный автор “Нового мира”. С 1995 года живет в Нидерландах.
От автора (в журнале «Знамя»):Публикация этой повести связывает для меня особую нить времени, отсчет которого начался моим дебютом – именно здесь, в «Знамени», – притом именно повестью («Евгеша и Аннушка», 1990, № 7), а затем прервался почти на двадцать лет. За эти годы в «Знамени» вышло несколько моих рассказов, но повести (если говорить конкретно об этом жанре) – «Поминовение», «Кабирия с Обводного канала», «Хутор», «Рая & Аад» – печатались в других изданиях.Возвращение к «точке начала» совпадает, что неслучайно, с интонацией предлагаемого текста, которая, как мне кажется, несет в себе отголоски тех драгоценных лет… To make it short, «Я сижу у окна.
Об авторе:Прозаик, переводчик, сценарист. Родилась в Ленинграде, закончила медицинский институт, работала врачом. В 1991 году с отличием закончила Литературный институт. Печатается с 1987 года. Автор девяти книг. Переведена на двенадцать языков. Финалист премий Букера (2000, роман “Ланч”), И. П. Белкина (2005, повесть “Хутор”), “Большая книга” (2006, роман “Клеменс”). Выступает в жанре one-person-show, соединяя свою лирику, фотографию и дизайн с классической и современной музыкой. С 1995 года живёт в Нидерландах.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
Воспоминания о детстве в городе, которого уже нет. Современный Кокшетау мало чем напоминает тот старый добрый одноэтажный Кокчетав… Но память останется навсегда. «Застройка города была одноэтажная, улицы широкие прямые, обсаженные тополями. В палисадниках густо цвели сирень и желтая акация. Так бы городок и дремал еще лет пятьдесят…».
Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…
Художник? любовник? убийца? адепт тайного знания?.. Герой романа знает о себе только одно, он должен добиться тотального превосходства во всем…Интеллектуальный триллер, колеблющийся между «Американской мечтой» Нормана Мейлера и «Шатунами» Юрия Мамлеева.Новый блестящий талант в «Мастер серии».
Кинематографическая природа остросюжетной прозы Григория Ряжского очевидна — как несомненны и ее чисто литературные достоинства. Мир страшен и кровав — и страшнее всего, пожалуй, в заглавной повести «Наркокурьер Лариосик», — но и не восхититься его красотой нельзя.В литературу — с парадного подъезда престижной серии — входит зрелый мастер.
Книга по созданию трехмерных проектов интерьеров при помощи популярного редактора трехмерной графики 3ds Max позволит каждому, кто хочет заняться моделированием 3D-интерьеров, найти необходимую информацию для воплощения идеи в жизнь. Описывается моделирование элементов и стили оформления интерьеров, работа с материалами и текстурами, способы повышения реалистичности изображений, визуализация. Рассматриваются особенности создания интерьеров в различных стилях: минимализм, ренессанс, барокко, античный, рококо, хай-тек, техно и др.
Книга посвящена разработке приложений для преобразования XML-документов с использованием XSLT — расширяемого языка стилей для преобразований. Обсуждается применение языков XSLT и XPath в решении практических задач: выводу документов в формате HTML, использованию различных кодировок для интернационализации и, в частности, русификации приложений, вопросам эффективности существующих подходов для решения проблем преобразования. Для иллюстрации материала используется большое количество примеров.Для начинающих и профессиональных программистов.