Место в мозаике - [8]

- Это мелочь, мой юный друг. Прежде чем начать большое дело, надо научиться плевать на мелочи. С тем что ты, быть может, в скором будущем увидишь, эта дурацкая клоунада не идет ни в какое сравнение. А теперь держи!

Он протягивал Патрику похищенные фигурки - Робота, Динозавра и Танк. Патрик колебался. По лицу его струились слезы, и он не делал попытки их утереть. Аластор Лют терпеливо ждал. Патрик еще несколько раз шмыгнул носом и осторожно взял у него игрушки. Лют зааплодировал:

- Молодчина! Дальше - больше: сейчас ты прихватишь кое-что еще. Для этого мне придется пережить очередное маленькое превращение. Не слишком обременительный предмет, которым я стану, ты должен спрятать у себя под мышкой и крепко прижать плечом. Смотри, не вырони, а то я могу разбиться, и тогда наступит конец света. Ты же, располагая таким образом моей персоной, обретешь возможность очень быстро перемещаться в самые разные места, да и вообще сделаешься намного сильнее. Тебе понятно?

Патрик энергично закивал. Аластор Лют умиротворенно прикрыл глаза, обхватил сам себя за бока, присел на корточки и пустился вприсядку. Постепенно его нелепая пляска в пустынной, безмолвной игротеке делалась все стремительней; в какой-то момент он принялся вертеться волчком и ужиматься до карликовых размеров, пока не преобразился в заурядное куриное яйцо. Оно, прокатившись по инерции еще чуть-чуть, застыло. Патрик, осторожно ступая, подкрался к яйцу, поднял его с пола и, зачем-то оглянувшись по сторонам, сунул под мышку, где сразу начало разливаться тепло.

ГЛАВА 3

БАЛ

Сандра стояла перед зеркалом и про себя без устали твердила, что стала взрослой. Зеркало было намного больше нее, от пола до самого потолка, и оттого Сандра поневоле казалась маленькой - тем более, что кроме нее самой там отражался огромный зал, в убранстве которого были перетасованы все мыслимые и немыслимые стили. Загадочно перемигивались светильники-модерн, кротко опускали слепые глаза античные статуи, утомляла взор затейливая барочная лепка, полотна импрессионистов выглядели пятнами дымчатого света, что затерялись в море сюрреализма. Сандра прокралась сюда потихоньку, никем не замеченная. До начала бала оставалось всего полчаса, но ей не терпелось сравнить зал настоящий с залом, приснившимся сегодняшней ночью. Это был удивительный сон, не похожий на другие. Сандра увидела в нем себя, одетую в бальное платье - почти такое же, какое было на ней сейчас, но все-таки какое-то странное, каких никто нигде не носит. И люди, окружавшие ее, тоже нарядились необычно. Во сне Сандра считала, что участвует в каких-то событиях далекого прошлого, но фокус был в том, что и в прошлом никто не надевал расшитых золотом мундиров, смешных длиннополых пиджаков и огромных юбок, смахивающих на кремовые торты. Ей пригрезился незнакомый мир, где на первый же танец под красивым названием вальс ее пригласил статный ослепительный господин, к которому все обращались: князь . А когда Сандра проснулась, сон не исчез, как принято у снов, но помнился до мельчайших деталей и вызвал необъяснимую уверенность, что волшебные, невозможные события развернутся именно сегодня, на первом Сандрином балу. Вот Сандра и пришла пораньше убедиться, что внутренний голос ей не солгал и зал окажется в точности таким, как тот, из сновидения. Зал оказался совершенно не таким, однако предчувствие волшебства ничуть оттого не угасло.

Строго говоря, ей предстоял не совсем настоящий - то есть взрослый бал: ведь Сандре только-только исполнилось двенадцать лет. Но она не слишком огорчалась, так как до сих пор не видела вообще никаких балов, ни взрослых, ни детских. К тому же некоторая игрушечность торжеств уравновешивалась тем обстоятельством, что бал для воспитанниц Народного Лицея давался впервые. Прежними городскими властями подобные затеи не поощрялись, но недавно в администрации Святопавловска появились новые люди, не успевшие забыть, что тоже когда-то были детьми и тоже мечтали вырасти. Поговаривали, что самые отчаянные реформаторы собирались со временем учредить смешанные гимназии и лицеи, где мальчики и девочки могли бы учиться вместе, а балом завершалась бы каждая неделя. Но эти замыслы казались настолько дерзкими, что Сандра не сомневалась - она успеет сто раз окончить Лицей, прежде чем они воплотятся в жизнь.

Скромные, бесцветные будни женского Народного Лицея нравились Сандре не больше, чем Патрику. Но, в отличие от него, Сандра не думала, что жизнь обходится с ней несправедливо. Она уже понимала, что, будучи родом из захолустного поселка, не может рассчитывать на большее сразу, ни с того, ни с сего. И, не имея привычки винить окружающих в своих неприятностях, она со спокойной уверенностью ждала свой звездный час, счастливую возможность: если Сандра на что-то годится, то не упустит ее, а если выйдет так, что она проворонит собственное счастье - туда ей и дорога. У Сандры были все основания надеяться, что удача рано или поздно ей улыбнется - лучше всего, если улыбкой прекрасного принца(как ни была умна Сандра, она пребывала в заблуждении, будто уродливых, глупых принцев не бывает). Ее огромные черные глаза всегда глядели с притворной наивной скромностью, но все в Лицее знали, что не случалось проказы, к которой бы не приложилась Сандрина рука. Гордостью Сандры были белые снежные волосы, их редкое сочетание с черным цветом глаз могло либо понравиться, либо нет, но равнодушным не оставался никто. Те же волосы стали и причиной горьких сожалений: Сандра, носившая дома косу, после зачисления в Лицей подчинилась общему для казенных заведений правилу, и теперь ее стрижка была короткой, как у мальчишки. Сандра сомневалась, что сможет с такой головой очаровать принца. Только поэтому - если не брать в расчет непонятного сна - она волновалась: принц обязательно, непременно объявится на первом же балу. Каков он будет собой? Очень возможно, что, не желая быть узнанным в обществе барышень из низких сословий, он прибудет в маске и черном плаще. Сандра с досадой хмыкнула: ну и чушь, ведь этакое пугало узнают сразу, стоит ему войти в дверь. Нет, единственным правильным решением для принца будет слиться с гостями, затеряться в толпе воспитанников мужского Лицея, приглашенных на вечер. Тут Сандра похолодела: а вдруг никто не придет? Из-за того страшного случая, о котором гуляет столько слухов? Толком ничего не знали: кого-то из лицеистов на днях убили в игротеке - ударили в спину так, что переломился позвоночник, а рот набили бильярдными шарами. Неужели объявят траур и отменят бал? Сандре, увидь она случившееся своими глазами, было бы не до танцев. Но убийство казалось ей вещью нереальной; рассуждая о нем, она не ощущала истинного вкуса этого слова и потому, конечно, беспокоилась только насчет бала - состоится он, или нет. Она не была бесчувственной и черствой охотницей за счастьем, просто-напросто некоторые чувства оставались ей до поры до времени неведомы.