Место преступления - [99]

— А почему твою пропавшую девочку никто не ищет?

— Кто сказал, что не ищет?

— Потому, что ищешь ты, а ты частное лицо.

Патрику показалось, что от полицейского из Лос-Анджелеса повеяло грустью. Не то, чтобы его огорчили вчерашние плохие новости, нет — плохие новости градом сыплются почти каждый день. Глаза у него, тем не менее, были не мертвые — в них был азарт, может быть, даже одержимость; Патрик увидел глаза охотника. Этот не из тех, кто просиживает штаны в ожидании дня зарплаты, предпочитает не лезть на рожон и считает дни до пенсии. Такой, если надо, ногой выносит двери, что бы за ними ни скрывалось, и на пенсию не спешит.

— Цветом кожи она не вышла, и родители не те, — сказал Патрик, — плюс уйма слухов вокруг этого дела; туфта, конечно, но выглядит правдоподобно, так что кто угодно усомнится, было ли и впрямь похищение.

— А ты думаешь, тут замешан Пейсли?

Патрик кивнул.

— Почему?

— У него две судимости за сексуальные домогательства к малолетним.

Босх покачал головой.

— Ничего подобного, я проверял.

— Ты проверял внутри страны. А наследил он на Кубе и в Коста-Рике. И там и там одно и то же: арест, обвинение, огребает по самое не хочу и в итоге откупается. Но аресты остались в базе данных.

— Как ты докопался?

— Не я. Директор Дирнборской школы заподозрила недоброе, Пейсли водил их школьный автобус. Один мальчик пожаловался, потом девочка, потом еще одна. Маловато, чтобы выдвинуть обвинение, но достаточно, чтобы вызвать Пейсли на ковер к директору. — Патрик вытащил из кармана и щелчком раскрыл репортерский блокнот. — Директор сказала мне, что Пейсли прошел бы оба собеседования на ура, если б два раза подряд не упомянул про молоко.

— Молоко?

— Молоко, — Патрик оторвался от своих записей и кивнул. — На первой встрече он ей сказал — к тому времени он уже год там работал, водителей город нанимает, директор вообще не при делах, — так вот, вам, говорит, надо побольше улыбаться, это наводит меня на мысли о молоке. А на второй встрече сказал, что солнце на Кубе белее молока, потому, дескать, ему Куба и нравится, белое сияние повсюду и все такое. Это засело у нее в голове.

— Оно и понятно.

— Но и упоминание о Кубе тоже. На Кубу попасть не просто. Надо лететь в Канаду или на Карибы, якобы поразвлечься, а на самом деле дергать оттуда в Гавану. Так что, когда ее самый нелюбимый водитель попался пьяным за рулем автобуса с учениками, она, недолго думая, вытурила его, но про Кубу не забыла. Подняла его резюме и обнаружила пробелы — непонятное отсутствие в течение шести месяцев в восемьдесят девятом, десятимесячное отсутствие в девяносто шестом. Так что наша любезная директриса — заметь, Босх, директриса не всегда крыса — продолжила копать. И вскоре обнаружила, что шесть месяцев в восемьдесят девятом он провел в костариканской тюрьме, а десять месяцев в девяносто шестом — на нарах в Гаване. Кроме того, он вообще часто переезжал: Финикс, Лос-Анджелес, Чикаго, Филадельфия и, наконец, Бостон. Все время водит автобус, из родственников известна только сестра, Таша. Оба раза, когда он освобождался из тюрьмы за границей, она брала его на поруки. И, готов поспорить, улетала туда с чемоданом наличных, а возвращалась — с пустым. Так вот теперь он здесь, а Шифон Хендерсон пропала. А вам, детектив Босх, известно все, что и мне, чего про себя я сказать не могу.

Босх откинулся в кресле так резко, что кожа сиденья затрещала. И, прощупав внимательным взглядом Патрика Кензи, рассказал историю Летиции Уильямс. Ей было четырнадцать, когда ночью ее похитили из спальни. Никаких зацепок, улик мало. Похититель вырезал противомоскитную сетку на окне ее спальни. Не стал вынимать сетку вместе с рамкой. Вырезал из рамки лезвием и влез в комнату.

Вырезанная сетка сразу навела на мысль о похищении. Дело не положили под сукно, решив, что это побег из дома, как в случае с Шифон Хендерсон пятнадцать лет спустя. Следователи из отдела особо тяжких преступлений прошерстили квартиру в то же утро, когда обнаружилось, что девочка пропала. Но все было чисто. Никаких подозрительных следов в спальне найти не удалось. Предположительно, похититель (может быть, он был не один) быстро проник внутрь, обездвижил девочку и тут же вынес ее через окно.

Один предмет, который мог навести на след, все-таки удалось найти за пределами дома в самое первое утро следствия. В переулке за домом Летиции Уильямс криминалисты нашли фонарик. Логично было предположить, что он принадлежал похитителю и тот нечаянно обронил его, когда тащил жертву к машине. Отпечатков на фонарике не было: судя по всему, преступник был в перчатках. Однако на батарейках внутри фонарика обнаружили слабые, но пригодные для идентификации отпечатки пальцев.

Эта единственная ошибка, как тогда полагали, могла стать для похитителя роковой. Отпечатки большого и указательного пальца искали в городской и федеральной базах данных, но результатов это не дало. Затем отпечатки отправили в ФБР для сопоставления с их обширной картотекой, но вновь безуспешно, так что эта зацепка зачахла на корню.

Тем временем, ровно через неделю после похищения, тело Летиции Уильямс было обнаружено на склоне холма в Гриффит-парке, чуть ниже здания обсерватории. Казалось, убийца выбрал место не случайно: глядя вниз из обсерватории в дневное время, тело было нетрудно заметить.