Место под солнцем - [61]

Действительно, вдали, на склоне покрытого лесом холма, уже видны были освещенные заходящим солнцем башни и зубчатые стены Гибралфаро[32].

Глава 15

(Малага. 29 сентября 1488 г.)

В порт они пришли еще засветло, но пока добрались до места, уже почти стемнело. Проводник, встретивший их на пристани, провел их через ворота Пуэрто–дел–Мар по пустынным улицам, все еще носившим следы прошлогодних боев[33].

Как и в Алжире, дом Бен Эзры в Малаге располагался в Худерии — еврейском квартале и, как обычно, был огорожен стеной. Сам дом был намного больше, также как и количество проживающего там народа. Похоже, что кроме самого Шимона с семьей там обитала приличная часть его семейного клана. Да и прислуги в нем было не менее двух дюжин человек.

Сам Шимон уже пару дней как вернулся из Севильи и пребывал в отличном настроении.

— Как раз к ужину, — радушно приветствовал он, — все дела потом.

В большом зале, за длинным столом уже сидело не менее пятнадцати человек обоего пола и разного возраста.

— Это мои компаньоны, — не называя имен, представил Шимон друзей своей семье, указав им место за столом напротив себя.

Усевшись сам, он в свою очередь представил им свое ближайшее окружение. Его жена — симпатичная, миниатюрная женщина не старше тридцати лет приветливо им улыбнулась. Сидящая рядом ее миниатюрная копия — девочка лет восьми на вид, смущенно потупилась вначале, но почти тут же стала рассматривать их с детским любопытством. По другую сторону от него сидели двое парней лет двадцати, похожих друг на друга, как две капли воды. Выше Бен Эзры почти на голову, крепкие и мускулистые даже на вид парни, тем не менее несли на себе черты фамильного сходства. Эзра и Хозе (Иосиф), как представил их Шимон, были его сыновья–близнецы от первого брака. Мать их умерла после родов от горячки, а второй раз он женился через шесть лет. Остальных родственников Шимон не счел нужным представлять.

Бен Эзра прочел Хамоци и Киддуш[34] и по его сигналу слуги внесли и расставили на столе блюда с тушеной бараниной, жареной рыбой и пару видов бобово–овощных блюд. Участники застолья, не чинясь, сами набирали еду себе на тарелки пользуясь ложками и двузубыми бронзовыми вилками. Запивалось это все легким сидром и риохой — молодым красным вином, глиняные кувшины с которым ранее были выставлены на стол. На десерт подали фазиелос — нечто напоминающее баклаву, но без фисташек и с сильным привкусом корицы.

Люди за столом почти не разговаривали. То ли не было принято, то ли стеснялись незнакомцев. Тем не менее, друзья ощущали на себе изучающие взгляды.

После ужина Шимон утащил друзей к себе в кабинет. В отличие от алжирского дома, отделка кабинета в котором располагала к неге и расслаблению, здесь царила сугубо деловая атмосфера. Массивный дубовый стол и стеллажи вдоль стен были завалены свитками и листами бумаги и пергамента. Массивная бронзовая чернильница и связка гусиных перьев дополняли картину. Сразу видно, что здесь не расслабляются, а занимаются работой. В то же время в комнате ощущался какой–то дух неустроенности, временности, что ли.

— Я здесь недавно, — пояснил Бен Эзра, заметив произведенное впечатление. — Вообще–то этот дом моей семье принадлежит уже больше ста лет. Но перед тем как кастильцы осадили город, я семью в Толедо вывез. Дом конечно разграбили, как и большинство домов в Худерии. Хорошо, что не сожгли. Что христиане, что поклонники пророка считают почему–то, что у евреев всегда есть чем поживится. Вот только месяца три, как ремонт закончили.

Он махнул рукой, как бы приглашая не обращать внимание на необжитость и, сдвинув свитки в сторону поставил на стол небольшую бутылку амонтильядо.

— Дела у нас идут просто великолепно, — разлив вино по кубкам, Шимон развернул один из свитков. — Все зеркала в Севилье раскупили за три дня. Причем цену каждый день поднимали. На второй день в полтора раза, а на третий — в два раза. Все равно, знать чуть ли не передралась за них. Если бы королевская стража лавку не охраняла, ее бы в щепки разнесли. Два кабальеро на дуэли дрались, кому последнее зеркало достанется. Заказов приняли с предварительной оплатой на полгода вперед. Все равно скоро шторма начнутся. Еще только одну партию перевезти успеем, а потом хорошо если только три месяца корабли в порту торчать будут. В Британию или Голландию так точно до весны ходу не будет.

— А чего это вдруг королевская стража лавку охраняла? — поинтересовался Константин, — им что, делать больше нечего.

— Ха, — купец усмехнулся и пригубил вино, — Изабелла хоть и королева, но все равно женщина. Королевский двор–то сейчас как раз в Севилье. Я как туда приехал, сразу записку послал дону Абрабанелю. Это королевский казначей, если вы не знаете. А через него королеве два лучших зеркала передал в подарок — одно большое, в оправе из слоновой кости с рубинами и изумрудами, и еще одно ручное в серебре и золоте. А королю Фердинанду вашу игрушку — калейдоскоп презентовал. Все подарки очень понравились. От королевского двора сразу заказ на две дюжины зеркал передали. Фердинанд, как мне дон Абрабанель сказал, калейдоскоп из рук не выпускает. Даже на молитву с ним ходит. Королевский духовник Торквемада чуть не лопнул от злости. Пытался объявить это дьявольской игрушкой и устроить ей аутодафе. К счастью, там еще францисканский епископ был. Так он этого фанатика немного укоротил. Пришлось ему тоже подарить один калейдоскоп. Ему эта штука очень понравилась, и он тут же выпросил еще один, чтобы в Рим отправить.