Место под солнцем - [60]

Константин, все еще злой и красный от ругани, зашел в мастерскую когда Борис приступил к сборке.

— Вот же уроды! Хорошо еще заслонку я снаружи поставил. А то бы сами отравились и всех в мастерской угробили, — продолжал кипятится Костя. — И так животинку жалко. Ослики похоже ртутными парами потравились. Еле ноги таскают. А ты куда ушел? И что ты тут затеял?

— Да вот, придумал как отходы в доходы превратить, — ответил Борис. Он вставил в медную трубку, до упора, предназначенного под линзу, прозрачный стеклянный кружок и высыпал на него разноцветные осколки. — Калейдоскоп я делаю.

Наложив матовую стекляшку поверх трубки, он закрепил ее крышкой. Затем, смазав мастикой, которой зеркала приклеивались к раме, торцы зеркальных полосок, Борис сложил из них треугольную призму и вставил ее с противоположной стороны трубки. Обрезал по размеру медяшку, пробил в ней отверстие в центре и обжал вокруг трубки.

— Ну вот и готово… — Борис оглядел свою самоделку и протянул ее управляющему, — смотри в дырочку на свет и крути.

— Ух, какая красота, — завороженно выдохнул тот.

Сделав втык управляющему, за неправильную эксплуатацию камеры и объяснив ему последствия нарушения техники безопасности, друзья забрали калейдоскоп и поспешили домой. За ужином новая игрушка была представлена Шимону, который восторженно крутил ее не менее получаса. Когда же ему рассказали, что практически все сделано из отходов производства, он не торгуясь подписал еще один контракт, по которому доходы от продажи нового изделия распределялись поровну. Еще через день местный муфтий купил за двадцать динаров новое, позолоченное и украшенное цветной эмалью, «средство для медитации и созерцания могущества Аллаха», а в мастерских добавился новый участок. Вот только Борису пришлось заказывать себе новую трубку.

Кроме того, с подачи друзей Шимон перехватил подряд на украшение фонтана в новом дворце алжирского бея. Облицовщики вмуровывали кусочки зеркал между изразцовыми плитками. Даже зеркальная крошка шла в дело. Игра отраженного света в водяных струях создавала непередаваемый словами эффект. Довольный бей щедро наградил Бен Эзру сверх оговоренной цены. Слухи о невиданно–великолепном фонтане расползлись очень быстро и вскоре Шимон продавал зеркальный бой облицовщикам чуть ли не на вес золота.

— Ты был совершенно прав! — довольный Шимон разлил по стаканчикам амонтильядо, после того, как вручил друзьям их долю заработка. — Я думаю, что уже до конца года я пятисоткратно верну деньги, которые вложил в ваш выкуп. Даже если с твоего гелиографа ничего не получится.

Тем не менее, испытания гелиографа прошли вполне успешно. Каррака переправила Шимона с друзьями в порт Алжесирас, откуда они верхом на мулах за три часа поднялись почти на вершину Гибралтара. В условленное время на склоне холма левее Сеуты вспыхнул солнечный зайчик и начал отбивать сигнал вызова. Борис ответил и обмен сообщениями состоялся. Конечно, скорость с которой передавали юнцы с африканского берега была довольно низкой и некоторые слова пришлось повторять по два–три раза, но Шимон остался доволен. Тем более, Борис его заверил, что с тренировкой все проблемы уйдут.

На корабль они вернулись уже в сумерках, но шкипер, хорошо знакомый с побережьем, не побоялся выйти в море на ночь глядя и к утру они уже были в Кадисе. Здесь Борис с Костей временно расстались с Шимоном. Тот отправился вверх по Гвадалквивиру в Севилью с грузом зеркал и другим товаром, а друзьям предоставил на время одну из своих почтовых каравелл. Встретиться условились в Малаге, где у Шимона был дом и основная база на европейском берегу.

Сейчас они возвращались туда, благополучно забрав в рыбацкой деревушке свою захоронку. Конечно лошадка, бричка и кое–какие оставшиеся в ней вещи испарились без следа, но это друзей совсем не огорчало. В кошельке приятной тяжестью звенели пару десятков золотых монет. Кроме того, там покоился вексель на триста динаров. Это были заработанные до отъезда деньги. Тащить все в наличности было бы тяжеловато, да и Шимон отсоветовал. Небезопасно тащить на себе столько золота. Хотя теперь вооружены они были получше чем раньше. Кроме отличных кинжалов толедской работы Бен Эзра подобрал каждому по паре богато инкрустированных пистолетов с колесцовыми замками. В дополнение Борис соорудил себе нунчаки, с которыми тренировался почти каждый день.

Константин отлепился от кабестана, заметив, что Гальперин направляется в его сторону.

— Чего это ты со шкипером базарил, — поинтересовался он.

— Да не базарил я, — Борис разочаровано махнул рукой, — пытался втолковать ему, что можно против ветра галсами ходить. Не врубается мужик. Хотя с такими парусами это действительно сложно.

— Ну так и не парься, — усмехнулся Николаев, — вот привезет Шимон еще денежек, закажем себе такой корабль, какой захочешь. Ты, кстати, что хочешь? Небось гафельную шхуну или сразу галеон?

На фиг галеон, — Гальперин поморщился, — неповоротливое корыто, хотя водоизмещение у него приличное. Португальцы, по моему, свои нау уже начали строить. Или скоро начнут. Тот же галеон по сути. Вот только команду на нее надо — мама не горюй. А шхуна нам подойдет. Двух– или трех–мачтовая, посмотрим по деньгам. Только не гафельная, а бермудская. У меня на этих парусах лучше рука набита. И команда большая не нужна, что для нас очень важно. Вот только не строит никто таких пока. Придется все самим проектировать. Сначала давай устроимся, потом посчитаем. Время пока есть. Мы, кстати, уже почти пришли. Самое большее через час в Малаге будем. Вон, смотри… — он вытянул руку.