Место под солнцем - [28]

— Слушай Костя, зачем тебе столько ложек?

— Как зачем, две ложки нам с тобой кушать, а еще две — ты уверен, что у кузнеца олово есть?

— А черт его знает.

— Вот, а если вдруг нет, чем котелок лудить будем? А еще пастеризатор лудить надо.

— Костя, а ты уверен, что в тебе еврейской крови нет? — засмеялся Борис, — ты на один вопрос двумя отвечаешь.

— Да ну тебя. Ты же одессит, Борька. Сам знаешь — в Одессе все кровя так перемешались… Да и не верил я никогда в эти теории чистоты крови. Смердит от них.

— Зато ты видно слишком долго в Воронеже живешь — шутки перестал понимать. Ладно, не бери в голову. Ты, кстати, уверен, что мы пастеризатор сможем сделать?

— Да там ничего сложного нет. Конечно, четырехкамерный пастеризатор с температурной стабилизацией, да тонн на пять молока в сутки, мне при этой технологии сварганить было бы затруднительно. Но на пару крынок — раз плюнуть. Можно было бы и в нашем котелке пастеризовать молоко. Поставить его в горячую воду на полчаса, а потом охладить. Это медленная пастеризация, у нее свои недостатки есть. Но тонкостенный лучше. Быстрее работать будет. Интересно, кузнец трубки умеет делать?

— А мы как в армии сделаем, — опять засмеялся Борис, — не видел — покажем, не умеешь — научим, не хочешь — заставим. Но думаю, что заставлять не придется. Он хоть и с гонором мужик, но за своим словом стоит и, мне кажется, новыми вещами интересуется.

Когда они зашли в кузницу, их заказ был уже практически готов. Полукруглый котелок отсвечивал красным на верстаке под лучами заходящего солнца, в то время, как подросток–подмастерье надраивал его бока мокрым песком. Изготовлен котелок был качественно. Конечно с литым сравниться ему было сложно, но стенки были прокованы до одинаковой толщины миллиметра в четыре по всей поверхности, с бортиком по краю. Константин внимательно осмотрел его и недостатков не заметил кроме одного — подвешивать котелок было не за что. Кузнец слегка удивился замечанию, сказав, что котелок либо ставят в печь, либо на камни, между которыми разжигается огонь и продемонстрировал деревянную ручку с тремя железными крючками. Цепляясь этими крючками за бортик, можно было снять горячий котелок с огня не обжигаясь. Тем не менее, спорить он не стал и, руководствуясь Костиным рисунком, за несколько минут вырубил из обрезков медного листа и приклепал к котелку ушки. Затем из тонкого железного прута согнул ручку.

— Ну что ж, хорошая работа, — Константин принял готовый котелок и протянул мастеру Жильберу и протянул ему две маленькие монетки, — вот твои остальные два су. А хочешь узнать, как сделать медную посуду безопасной — чтобы ее не надо было драить каждый день?

Кузнец заинтересовался, но, когда Николаев дал ему понять, что за знания надо платить, его интерес резко пошел на убыль. Он явно предпочитал, чтобы платили ему. Даже обещание нового заказа не слишком подвигло его в нужном направлении. В свою очередь Косте совсем не улыбалось искать другого кузнеца, который бы мог сделать пастеризатор. Наконец, вдоволь наторговавшись, они сошлись на том, что кузнец уступает доставшееся ему по случаю оружие всего за два ливра и в дополнение получает секрет лужения медной посуды и способ изготовления ножниц, которые в отличие от пружинных не требуют многократной закалки и отпуска.

— Ох, утомил, — вытер взопревший лоб Константин, пока кузнец ходил за свертком.

— Но зато мы теперь с оружием, — Борис передал ему деньги, — плохо только, что у нас всего пару су с мелочью осталось.

— Ничего, вот пастеризатор сделаем, — Костя махнул рукой, — Гастон нам и заплатит и транспортом обеспечит. Дальше как белые люди поедем.

— Его сначала сделать надо, — Гальперин оставался настроен скептически, — поверхность перед лужением протравить бы не мешало.

Кислоты у кузнеца не оказалось, равно как и олова. Пришлось отшлифовать внутреннюю поверхность котелка мелким песком и промыть для обезжиривания шампунем, маленький пузырек которого Борис прихватил, уходя из мотеля в Лиможе. На лужение котелка ушла всего половина ложки. Красноватый снаружи и белый внутри котелок смотрелся красиво. Мастер Жильбер с интересом осваивал новую технологию и выглядел довольным. Однако, когда Константин нарисовал ему современные ножницы, он хлопнул себя по лбу, выругался, а затем рассмеялся.

— У меня же клещи так сделаны, — объяснил он друзьям, — а ножницы все продолжают делать по старинке. Но колечки на концах мне нравятся. Я себе на маленьких клещах такие сделаю. Одной рукой удобнее работать будет.

Затем друзья растолковали мастеру, что они хотят в плане пастеризатора — медную кастрюлю раза в два больше своего котелка и змеевик из тонкой луженой меди с воронкой. Кузнец заверил их, что он все понял и к утру сделает. Они заплатили ему авансом запрошенные пять су и, оставив полторы ложки на нужды лужения, уже в сумерках отправились обратно в таверну.

Дядюшка Гастон ждал их и живо поинтересовался, когда он получит обещанные секреты. Заверив его, что демонстрация состоится завтра утром они потребовали приготовить для нее два кувшина свежего молока.

На ужин трактирщик предложил жаркое из осьминога с чесноком и анисом. Блюдо оказалось на удивление вкусным и сытным. Распив еще кувшинчик вина, друзья поднялись на второй этаж, в выделенную комнату и огляделись. В комнате было чисто и пахло мятой. Пружинного матраса правда не было. Вместо него был сенник, положенный на натянутые на широкую раму кожаные ремни и покрытый войлоком. Пуховых перин тоже не наблюдалось, но зато было тонкое шерстяное одеяло. По сравнению с предыдущей ночью это был большой прогресс. Друзья с удовольствием скинули пропыленную и пропотевшую за два дня одежду и, отдав ее стираться, растянулись на единственной кровати. Усталость и полный желудок тянули в сон. Клопы в эту ночь не кусались.