Место назначения неизвестно - [12]

Хилари глубоко вздохнула.

— Это те самые слова, которые любил повторять мой муж, — осторожно произнесла она.

— Ваш муж? — Питерс искоса взглянул на нее. — А-а, это вы говорите о Томасе Беттертоне?

Хилари кивнула.

— То, что он сделал, — превосходно, — сказал Питерс. — Мне не довелось встречаться с ним в Штатах. ZE-расщепление — одно из величайших открытий века. Я снимаю шляпу перед Беттертоном. Он работал со стариной Маннхеймом, не так ли?

— Да.

— А правду говорят, что он был женат на дочери Маннхейма? Хотя вы, конечно…

— Я его вторая жена, — произнося эти слова, Хилари слегка покраснела, — Эльза умерла в Америке.

— Да. Припоминаю. Затем он уехал в Англию и работал там. И вскоре огорошил всех этим своим исчезновением. — Питерс неожиданно расхохотался. — Ушел с конференции в Париже прямо в Никуда. — И, помолчав, он пробормотал: — Да, черт возьми! Нельзя сказать, что это было плохо организовано!

Хилари полностью была согласна с ним. Она, как никто, понимала, что организовано все было действительно превосходно. И сознание всего происходящего острой, холодной болью пронзило все ее существо. Планы, коды, знаки — все, что было так тщательно подготовлено, все теперь шло насмарку и становилось бесполезным. С ней никто не сможет связаться. Все участники этого рокового путешествия направлялись в Неизвестное Место Назначения, куда раньше уехал и Томас Беттертон. И не останется никаких следов. Ничего. Только сгоревший самолет да обуглившиеся тела в нем. Догадаются ли Джессеп и его помощники, что Хилари среди этих тел нет? Вряд ли. Ведь инсценировка была проведена так убедительно и умно.

— Интересно, куда мы направляемся? — Это опять заговорил Питерс. В его голосе звучал мальчишеский восторг. Для этого человека, видимо, не существовало никаких сомнений, никаких оглядок на прошлое, в нем жило только стремление к тому, что было впереди.

«Если будет проводиться расследование, — напряженно думала Хилари, — то обязательно найдется человек, видевший автомобиль с шестью пассажирами, похожими на людей, попавших в катастрофу…» Хилари обратилась к миссис Бейкер, постаравшись придать своему голосу ту же детскую восторженность, которая звучала в голосе молодого американца:

— Куда же мы направляемся сейчас? Что будет потом?

— Увидите, — отрезала миссис Бейкер.

Они все ехали и ехали. Настала ночь. Дорога была безобразной — шофер, видимо, умышленно держался в стороне от больших дорог. Иногда казалась, что автомашина катит прямо по целине.

Наконец Хилари укачало, и, измученная, она погрузилась в тяжелый сон.

Ее разбудил Питерс, осторожно дотронувшись до ее руки.

— Проснитесь, кажется, мы куда-то приехали.

Пассажиры выбрались из автомобиля, все чувствовали себя разбитыми и утомленными. В темноте вырисовывались очертания домика, окруженного пальмами. Вдали можно было различить какие-то тусклые огоньки: там, наверное, находилась деревня. Освещая себе дорогу фонариком, проследовали в домик. Сидевшие там две туземки с любопытством уставились на Хилари и миссис Бейкер; фрейлин Нидхейм в своем костюме монахини не вызвала у них никакого интереса.

Путешественниц проводили в небольшую комнату на мансарде. Там прямо на полу были приготовлены три матраса, рядом лежало несколько одеял.

— У меня все тело одеревенело, — заявила миссис Бейкер. — Да, проделать такой путь — не шутка!

— Какое значение имеют все эти неудобства! — отозвалась монахиня. Голос ее звучал хрипло, тон был вызывающий.

— Что ж, вы ведь привыкли к этому, — усмехнулась миссис Бейкер, — я так и представляю вас в монастыре — коленопреклоненная на каменном полу в четыре часа утра.

Нидхейм высокомерно усмехнулась.

— Христианская религия оглупляет женщину, — изрекла она. — У язычников женщины сильны! Они наслаждаются, и они покоряют! Чтобы покорять, можно перенести любые неудобства. И тогда никакие трудности не страшны.

— Что касается меня, — зевнула миссис Бейкер, — то я бы хотела быть в моей постели в Палас-Джамаи в Феце. Что вы на это скажете, миссис Беттертон? Держу пари, после этой тряски вы также чувствуете себя неважно?

— Нет, ничего, — ответила Хилари.

— Сейчас они должны принести нам что-нибудь перекусить, затем я дам вам порошок аспирина, и постарайтесь как можно скорее уснуть.

На следующий день спали очень долго, так как миссис Бейкер предупредила, что путешествие возобновится только вечером. Когда все проснулись, миссис Бейкер указала на три охапки одежды, которую кто-то услужливо принес и оставил у дверей.

— Следующий этап, — объявила она. — Мы надеваем туземное платье, нашу одежду снимаем и оставляем здесь.

Вскоре изящный костюм американки, твидовое пальто Хилари, а также монашеская одежда Нидхейм смешались в одной общей куче. Все происходящее вызывало у Хилари странное ощущение чего-то нереального.

Она с растущей антипатией приглядывалась к немке. Это была молодая женщина, видимо моложе Хилари. Бледный цвет лица, короткие руки с толстыми пальцами, выпуклые холодные глаза, которые загорались каким-то фанатичным огнем. Говорила она высокомерным, не допускающим возражений тоном. К Хилари и миссис Бейкер она относилась с каким-то нескрываемым пренебрежением, как к людям, недостойным ее общества. Ее поведение возмущало Хилари. А миссис Бейкер, казалось, ничего не замечала.