Место на земле - [25]

— Нет, Хаджи, вы ошибаетесь: я дал вам только один шиллинг…[31]

Но Хаджи прервал его, настойчиво повторяя:

— Нет, боже меня упаси! Ты сам ошибаешься, сынок. Вспомни, если забыл: ты дал мне полреала[32]. Подсчитай-ка свои деньги и убедишься, что я прав!

Такой соблазн Абдель-Басыр преодолеть не мог. Он ушел, скрыв угрызения совести. Когда он рассказал мне и другим студентам эту историю, мы долго смеялись. Но и на следующий день Хаджи также сам себя обсчитал, и тогда мы решили, что он, должно быть, простофиля — этот почтенный Хаджи. Так он и прослыл у нас простофилей.

Итак, вывеска Хаджи воскресила в моей памяти недавние годы, и я решил заглянуть в «студенческую столовую» Хаджи Мухаммеда аль-Хадека.

Я вошел, уселся за столик и, как в студенческие годы, заказал вареных бобов с лепешками. При этом я украдкой посматривал на Хаджи Мухаммеда, сидевшего напротив за прилавком.

Невольно я вспомнил еще один случай из нашей совместной жизни с Абдель-Басыром. Как-то в начале месяца, получив от отца очередной денежный перевод, он пришел в столовую и заказал обычные бобы с лепешками. Поев, он подошел к хозяину, чтобы расплатиться, и протянул ему пятьдесят пиастров. Хаджи взял ассигнацию, но дать сдачи не спешил.

— А нет ли у тебя мелочи, сынок?

— Тут все мои деньги, Хаджи! — ответил Абдель-Басыр.

— Вот и оставь их у меня. Потом посчитаемся.

— Но у меня нет больше ни милима!

— А много тебе нужно пока?

— Хоть полреала!

Тогда Хаджи вручил ему полреала и сказал:

— За мной сорок пиастров, если, конечно, ты мне доверяешь.

— Ну что вы, Хаджи, — сказал Абдель-Басыр, — конечно, доверяю.

Однако, покидая столовую, он не мог отделаться от мысли, что хозяин способен позабыть о своем долге, так же как он забывал долги других. Но что поделаешь, — слово сказано, слово надо держать!

На следующий день Абдель-Басыр снова пришел в столовую, поел бобы, а потом спросил у хозяина свою сдачу. Но Хаджи ответил ему так:

— Да ведь нет еще у меня мелочи, сынок! А на сколько ты поел сегодня?

— На четыре пиастра.

— Вот и хорошо. Иди, сынок, я запишу. До свидания!

Итак, Абдель-Басыр стал каждый день заходить в столовую и есть в счет «своего кредита».

Но однажды, когда, по расчетам Абдель-Басыра, его «кредит» уже был исчерпан, он, поев бобы, подошел к прилавку Хаджи и протянул ему мелочь, чтобы расплатиться. Но Хаджи, как и прежде, пристально посмотрел на него и сказал:

— Твой кредит не исчерпан, сынок. У меня еще есть твои деньги.

— Не может быть, Хаджи! — воскликнул Абдель-Басыр.

Но Хаджи не унимался:

— Сынок, не горячись. У меня в книге все записано. А моя книга не обманет! У тебя еще осталось двадцать пять пиастров. Или ты хочешь, чтобы я чужие деньги присвоил? Боже меня упаси!

И Абдель-Басыр весь месяц ел в кредит, и кредит все не исчерпывался…

Когда в начале следующего месяца он опять зашел в столовую, Хаджи обратился к нему с такими словами:

— Слушай, сынок, как ты думаешь, не лучше ли будет, если ты опять кредитуешь меня пятьюдесятью пиастрами, которые я сейчас использую по своему усмотрению, а в конце месяца сделаем расчет?

Что могло быть лучше для Абдель-Басыра! Он принял предложение «простофили» и весь учебный год кормился в его столовой.

Все это я вспомнил, пока ел бобы и смотрел на Хаджи, который в это время листал свою книгу. Кончив есть, я с невольной улыбкой подошел к прилавку, чтобы расплатиться.

Хозяин посмотрел на меня долгим, внимательным взглядом и сказал:

— Как поживает твой друг Абдель-Басыр?

— Он теперь важный адвокат!

— Это хорошо. Когда его увидишь, скажи ему так: «Хаджи Мухамед аль-Хадек приветствует тебя и передает, что ты остался должен ему семь с половиной фунтов».

Я был удивлен такому «привету»:

— Какие деньги, Хаджи-эфенди?

— Не задаром же я кормил его!

— Он ел в долг?

— Ну конечно. Только я всегда обманывал его при расчетах: говорил, что кредит еще не исчерпан. — Хаджи Мухаммед улыбнулся и добавил, барабаня пальцами по прилавку: — Уж очень он нуждался, бедняга. Жаль было его. До свидания, сынок. Так не забудь передать ему, что за ним долг. Пусть непременно заплатит!

Выходя из столовой, я еще раз посмотрел на вывеску и подумал: «Вот он каков — наш «простофиля»!»

Случай на остановке

Перевод Г. Шарбатова

Затруднения мои начались на прошлой неделе в полночь на площади аль-Атаби[33]. Чудесный был вечер! Я прекрасно провел время в обществе моего друга и истратил все, что было у меня в кармане. И вот, когда большие часы на площади пробили полночь, у меня с другом на двоих оказалось только два кирша. Впрочем, больше нам и не требовалось. Каждому из нас достаточно было одного кирша, чтобы сесть в трамвай, уплатить за билет и, усевшись поудобнее, закурить в ожидании своей остановки. Так мы и расстались. Мой друг жил в северной части Каира, я — в южной. Как он доехал, я не знаю. Что же касается меня, то я стал ждать свой трамвай.

Прошло десять минут… двадцать… тридцать… Большие часы на площади пробили половину первого ночи, но для беспокойства не было пока никаких причин. Ведь транспорт, как известно, работает до трех утра. На трамвайной остановке, кроме меня, был еще только один человек: несколько взволнованный и беспокойный с виду рабочий в замасленной спецовке.