Место летнего отдыха - [11]

За эти месяцы Кен потерял около сорока фунтов в весе. Постепенно у него стала вырабатываться новая концепция в отношении окружающих его проблем. Успех или попытка достичь его вовсе не зависит от ума, как ему представлялось всегда. Мозги здесь играют лишь самую незначительную роль. Главное – вера. «Я должен поддерживать в себе веру, – повторял он в минуты отчаяния. – Должен верить в Берни Андерсона, человека огромной энергии, честности и неиссякаемой надежды. Верить в свои исследования. Прекратить сомневаться в результатах экспериментов, которые показывают именно то, что показывают. Но прежде всего я должен верить в себя, перестать опасаться за свой рассудок. Нет, я не сумасшедший; я человек, твердо намеренный воспользоваться великой возможностью; да, именно так».

Когда Кен пришел к выводу, что испытаниям подвергается не его ум, а вера, он все еще был напуган, но стал работать усерднее. Он начал помогать Берни Андерсону сколачивать собственную корпорацию. Кен попробовал свои силы в роли коммивояжера, когда банкиры пригласили его для ознакомления с новой продукцией. К своему удивлению он обнаружил, что может говорить долго, с убеждением и поразительным результатом, поскольку глубокое знание предмета и его природная скромность создавали атмосферу серьезного отношения к делу, искренности и уверенности в успехе, дававшую веру другим. За год деньги были собраны, более полумиллиона долларов – ужасающая сумма, даже если только подумать о ней, – и они арендовали большое здание, чтобы начать производство.

Бывали и моменты паники. Авторские права на формулы, разработанные им в период работы в большой корпорации, подверглись тщательной юридической проверке, даже несмотря на то, что корпорация объявила их не имеющими практического применения, и Кен их немного доработал, изменив так, что они стали как бы самостоятельной юридической собственностью. Раздавались угрозы отдать его под суд, наложить запрет на его деятельность; его мучили страхи близкой перспективы банкротства, задолженности, позора, плохой репутации человека, который пытался побыстрей урвать кусок, но проиграл. Однажды темным вечером даже Берни Андерсон вышел из равновесия и в полном изнеможении, закрыв лицо ладонями, заплакал.

В конце концов именно вера сыграла свою роль, вера, смелость и напряженный труд. Прежняя компания отказалась от судебного иска и сделала предложение, не очень большое, но вполне достаточное, чтобы они могли расплатиться с долгами и даже получить небольшую прибыль: выкупить их дело и поступить на работу в свою собственную фирму, уже бывшую, в качестве администраторов с зарплатой в три раза выше, чем до этого.

– Мы добились своего! – говорил переполненный радостью Кен.

– Пока нет, – мрачно отвечал Берни. – Нам нужно продолжать!

– Зачем? Давай получим выигрыш!

– Нет, – сказал Берни. – Они не стали бы делать такое предложение, если бы не знали, что попали впросак. Если мы продержимся, то добьемся действительно чего-то стоящего.

Так они и остались при своем деле, получая предложение за предложением и каждый раз с предупреждением, что оно последнее, подвергаясь угрозам, что их выкинут из дела, вышвырнут на улицу без гроша за душой. О, заправилы крупных корпораций, большие люди с мягкими голосами и деньгами в банке знали, как заставить таких мелких новичков, как Кен Джоргенсон и Берни Андерсон, играть по своим правилам! Кто они вообще такие, кто-нибудь слышал о них?

Под конец Кен чуть не свихнулся. У них с Берни получилась хорошая пара: пока один находился в упадочном настроении, другой пребывал на взлете, и наоборот; они продолжали обсуждать свои проблемы, понимая друг друга с полуслова, и держались, а предложения тем временем все прибывали. Их материалом заинтересовалась одна большая фирма в Нью-Йорке, одна в Чикаго и три в Буффало; после этого предложения так и посыпались.

– Черт с ними, – сказал Кен. – Давай доведем дело до конца сами.

Тут подключились юристы. Последовали рассудительные объяснения вариантов сложных сделок, связанных с получением дохода с капитала, отсрочкой платежей и всевозможными путями уменьшения налогов. Юристы беспрестанно встречались с холеными мужчинами, приезжавшими из аэропорта на взятых напрокат «Кадиллаках» и с неизменными портфелями в руках, и, наконец, сделка была совершена. Ее заключили настолько быстро, что у Кена закружилась голова; он взял авторучку, поставил подпись и оказался владельцем более миллиона долларов.

В тот день Кен медленно вел старенький «Шевроле», поставил его против своего небольшого пригородного домишки, который, когда его покупали всего лишь несколько лет назад за пятнадцать тысяч долларов, казался таким дорогим; и опять им овладело ощущение нереальности происходящего. Этот дом неизбежно придется продать – такое жилье не под стать богатому человеку. Вылезая из машины, Кен снова почувствовал головокружение, потерю ориентации в пространстве; на миг затуманившие ощущение триумфа. Он вошел в дом, и навстречу ему из кухонной двери вышла Хелен, худая женщина в запачканном фартуке, которую он только сейчас впервые за многие годы мог разглядеть беспристрастно, ее печальные глаза, маленький слабый подбородок, красивые черные волосы. Неожиданно ему на ум пришли рассказы о людях, вдруг ставших богатыми; они при этом разводились. Они шли и покупали себе новых жен, и даже Хелен казалась теперь преходящей, листком дерева, который легко унесет странный новый ветер. Он заключил ее в объятия и так крепко сжал, что она вскрикнула от боли; он целовал ее с такой страстью, как никогда за долгие годы совместной жизни.