Место, где пляшут и поют - [21]

Сундуков поперхнулся пивом и вытаращил глаза.

— Ка-а-а-к! — заорал он на Флягина. — Ты женился? Второй раз? И ни слова мне не сказал — почему?!

Флягин улыбнулся.

— Да ведь ты и не спрашивал, — сказал он. — Ты ж все о себе да о себе…

— Так вот сейчас спрашиваю! — настаивал Сундуков. — А-а… как же Анна?

—С Анной мы, разумеется, развелись, —терпеливо объяснил Флягин, но тут же взорвался. —Ну что ты пялишься?! Она молода и красива. Жгучая брюнетка, алая роза в волосах какой- то праздник был — Кармен! Мог ли я устоять?!

— Ну, хорошо, — сказал Сундуков. — Ты не мог. А она-то почему не устояла?

— Ни фига себе! — возмутился Флягин. — Я же как раз был в новом костюме!

Сундуков посмотрел на Флягина, пытаясь представить его в новом костюме и под ручку с Кармен.

— Ошеломительно! — сказал он наконец. — Почему же ты, гад, не пригласил тогда меня на свадьбу?

Флягин по-дружески положил ему руку на плечо.

—Понимаешь, старик, —сказал он проникновенно, —это был не тот случай. Сам посуди, я начинаю новую жизнь, возле меня чистое и прекрасное создание, которое смотрит на мир своими огромными и лучистыми глазами доверчиво и с надеждой… И тут являешься ты, унылый и невыбритый, с грузом лет за плечами и запахом морга… Да еще, не дай бог, с женой, которая знает меня как облупленного… Нет, я никак не мог пригласить тебя, старик!

Свои аргументы Флягин подкрепил долгим искренним взглядом, и глаза у него в этот момент были огромные и лучистые.

— Ну ты и сволочь, — упавшим голосом пробормотал Сундуков.

— Мне говорили, — кивнул Флягин. Витамин презрительно фыркнул. —Он начал новую жизнь! —саркастически повторил он. —Со старыми заплатами. Ты,

Эдька, как ребенок, ей-богу! Сначала создай материальную базу, а потом… —Это я-то не создавал базу?! —психанул Флягин. —Лучшие годы убиты на то, чтобы

получить диплом! Я работал на военном заводе! И все коту под хвост! Оказывается, стране нужны не инженеры, а буттлегеры! —Да не буттлегеры, чудак-человек, —с превосходством сказал Витамин, —а де-ло-вы-е

люди! Дело нужно делать, дело!

Сундуков опять вытаращил глаза. Он внезапно вспомнил, зачем, собственно, они пришли к Витамину. —Вот! —заорал он. —Дело! Ну, так посоветуй, какое? В ларек? Казино открыть? Или

“диким гусем” в горячую точку? Слу-у-шайте, а это мысль! —Водка кипела в его крови, глаза горели, он завороженно шептал. —Наемником! Красота —берет на ухо, автомат в лапы, и — по пылающей траве…

— Не заработаешь ни копейки, — безжалостно заявил Флягин. — Почему это? —А как узнают, что Сундуков выехал, тут же оружие побросают и траву потушат. Еще бы

— Сундуков!

—Да нет, —серьезно сказал Витамин. —Наемников шлепают на месте. Выкинь из головы. Дела можно и дома делать… — Ну, например! — ревниво спросил Сундуков. — Занять и не отдавать, например, — предложил Флягин. Витамин вздрогнул, нахмурился и выпил две рюмки подряд. —Подумаешь, дело! —пренебрежительно сказал Флягин. —Много оно тебе принесло

счастья, твое дело? Даже хорошей девушки у тебя нет! Держу пари, у тебя и с потенцией проблемы - угадал? Витамин побагровел, побледнел, уронил набок пустой стакан и угрожающе захрипел: — У кого, у меня?! Да если хочешь знать…

И тут разговор сам собою приобрел направление совершенно противоположное тому, какое первоначально намечалось компаньонами, причем смена курса прошла так гладко, что никто этого и не заметил. Сундуков вообще периодически как бы выпадал из времени, и память его зафиксировала лишь разрозненные эпизоды, яркие, но абсолютно самостоятельные. Например, он почему-то отлично запомнил, как провожал мамашу Оплеухина —тихая улочка, пустая и красивая, декорация, фырчащее такси, и он, целующийся со старушкой, безутешный, не имеющий сил расстаться и, кажется, даже едва не удравший вместе с нею. Затем несомненно кто-то бегал за добавкой, но кто -покрывалось мраком. Однако же добавка была. Потому что в один прекрасный момент веселый Флягин повесил голову и произнес утомленно:

— Да-а, время!..

И Витамин усмехнулся криво и тоже сказал:

— Да-а, время летит!

— Время летит, как сапог, пущенный рукою гвардии бравого лейтенанта! — уточнил Флягин.

И Сундуков, не утерпев, пожаловался, что вот вчера они были как раз юны и прекрасны, зато уж сегодня…

— Переход от молодости к зрелости трагичен и неуловим. Это как обмочиться во сне, -авторитетно разъяснил Флягин.

И все закручинились, поразившись внезапности перехода.

—А, помнишь, мы убегали с уроков на аэродром? Тучи, ковыли, ветер, рев самолетов… Помнишь, как мы тогда философствовали?.. А сейчас я около аэропорта живу и не замечаю ничего.

— М-да… — смущенно пробурчал Флягин, роясь в памяти на букву “А”.

— А я? Не помню. А я где был, — вскричал растревоженный Витамин.

— Ты был подлец. Вот где ты был, — отрезал Флягин.

— А-а… — облегченно сказал Витамин и потянулся за бутылкой.

Но Флягин это движение пресек и, глядя Витамину в глаза, сурово провозгласил:

— Вот ты говоришь — девушки!

Витамин скептически хмыкнул и возобновил попытку. Флягин спокойно отвел его руку и уточнил:

—Ну, хорошо, ты говоришь —любовь! —Он покрутил головой и с горечью повторил: -Любовь!.. Уж я ли не любил! —тут он отвлекся, чтобы хлопнуть Витамина по настырной ладони, и продолжил с прежним пылом: —Да я был переполнен этой любовью, я готов был делиться ею с первым встречным! Я, наверное, даже мочился любовью!