Месть Зоны. Рикошет - [15]

– Ну да, ну да, – проворчала девушка. Впрочем, уже не так сердито. – Можно подумать, ты действительно так считаешь.

– Так и считаю. Понимаешь, я… – начал было он, но какой-то странный звук заставил его замолчать на полуслове – протяжный скрип, переходящий в вибрацию и скрежет. Рифленая палуба под ногами мелко задрожала.

– Что происходит? – испуганно спросила Лапа.

– Хотел бы я знать, – отозвался Малец. – Сейчас схожу посмотрю…

– Стой! – Тонкие пальцы девушки вцепились ему в предплечье. – Никуда не ходи! Я не хочу оставаться одна, с меня хватит!

– Надо же разобраться, что происходит.

– Тогда пойдем вместе…

Внезапно что-то щелкнуло – и грузовая кабина осветилась электрическим светом. Встроенные плафоны не были особо яркими, скорее наоборот, но после кромешной тьмы свет показался просто ослепительным. Малец даже вскинул руку, заслоняясь от пыльного плафона, как от солнца.

– Что за… – пробормотал парень. Прислушался. – Не понял… Он что, двигатели запустил?

– А здесь каждую ночь так. Только не двигатели – топлива нет. Просто лопасти крутятся. И никто не знает почему.

Чужой голос прозвучал просто и естественно, безо всякого намерения напугать. Но Лапа вскрикнула, а Малец ощутил, как душа ушла в пятки.

В черном квадрате входа стоял незнакомец.

Глава третья Глаза в глаза

Человек этот был невысокий, лет сорока, подтянутый и жилистый, в стандартном сером облачении, какое обычно носят грибники, рыбаки и охотники. Только вместо удочки или ружья в руках у него был длинный деревянный шест из ствола грубо обработанного молодого деревца, отчего незнакомец чем-то напоминал шаолиньского монаха. Мужчина легко крутанул шест, резко отправив его под мышку и за спину, чтобы не мешал, и неторопливо прошел в центр грузовой кабины.

Звук над головой перешел в мерный гул. Свет стал стабильнее и ярче.

– Когда лопасти крутятся, включается генератор, – пояснил человек. – Оттуда и свет.

В подтверждение его слов вибрацию сменил ровный свист рассекаемого воздуха. Трудно было поверить, но мертвый вертолет действительно ожил. Наверняка действовала какая-то аномалия из тех, что были разбросаны по Зоне, как грязные брызги гигантской чернильной кляксы. Редкий случай, когда деформация пространства-времени в Зоне отчуждения имела положительный эффект.

Но хоть Малец и был молодым пытливым ученым, аномалии сейчас его мало интересовали. Он настороженно разглядывал незваного гостя.

– Кто вы? – спросил парень.

– Надо же – это был мой вопрос, – усмехнулся незнакомец. – Но я не стану его задавать, потому что в этом нет смысла. Какая разница – кто вы, кто я, если финал для всех нас одинаков. Самое время вспомнить о том, что все рождаются и подыхают одинаково. Да еще о том, что все, по сути, предопределено. Не мы руководим судьбой, а как раз наоборот. Так что можно расслабиться и поглядеть спокойно, чем все закончится. В философском смысле, конечно.

– Не могу оценить ваши высокоинтеллектуальные выкладки, – проворчал Малец. – Я физик, привык доверять точным расчетам.

– И что тебе показывают твои расчеты?

– Что крути, не крути – нам крышка.

– Вот, а говоришь, не философ.

– Я вас вспомнила, – сказала Лапа. – Вы впереди, с левого края стояли. Когда мы там все, на коленях… Я вас только со спины видела, мельком, но запомнила. У вас еще на спине какой-то черный иероглиф. Наверное, китайский?

– Точно, – улыбнулся человек. – Означает «удача». В идеале его бы золотом на красном написать, но сильно демаскирует. Кстати, можете так меня и звать – Удачник. Друзья прозвали, да так и прилипло. Звучит коряво, зато оптимистично.

– Это Лапа, – парень кивнул в сторону девушки. – А я…

– А ты Малец, – кивнул Удачник. – Еще с грузовика помню. Ты там давеча такую бучу поднял…

– А чего меня хватать без повода, куда-то запихивать? Я просто мимо проезжал, да еще вот с ней… И мотоцикл отобрали, сволочи.

– Мотоцикл – пустое. – Мужчина зевнул. – Это особенно четко понимаешь сейчас, на грани. Самое время подумать о вечном.

– Рано нам о вечном думать, – буркнула студентка.

– О вечном думать никогда не поздно. – Удачник расплылся в улыбке, напоминая Чеширского кота из известной книги. – Особенно в Зоне, где время течет по своим законам.

– А вы, видно, не особо переживаете, что тут оказались? – поинтересовалась Лапа.

– Переживания не имеют смысла. – Он продолжал улыбаться, но теперь улыбка казалась какой-то искусственной, словно застывшей. – Но только психи ходят в Зону исключительно для своего удовольствия. И, кстати, ненадолго. А тот, у кого в Зоне кровный интерес имеется, не может не переживать. Зона терпеть не может тех, кто к ней равнодушен. Люби, ненавидь, а лучше всего – бойся. Страх – самое здоровое чувство в здешних местах. Поверь все еще живому сталкеру.

– Значит, мы с вами теперь как бы в одной лодке, – констатировал Малец.

– Ключевое слово – «как бы», – заметил Удачник. – Ты же понимаешь, к чему все движется? Когда в одной лодке толпа посреди океана и лишь один глоток пресной воды на всех – как думаешь, чем дело кончится?

Улыбка сползла с лица мужчины, в глазах сверкнула сталь. Малец невольно сделал шаг назад, ощутил в ладони рукоять молотка, который сунула ему Лапа. Удачник это заметил, рассмеялся: