Месть. Все включено - [11]

– Почему бы тебе самому не сделать этого? – спросил Атасов. – Ведь это твой батя служил с Олегом в Афгане. Мой, если ты помнишь, был режиссером. Так что…

– Ты же знаешь, я не могу, Саня. Протасов прав, он спросит о своем джипе. Сказать будет нечего. Да и вообще… тебе сподручней, по-моему. Может, Олег что посоветует, дельное.

– Разве не так? – добавил Андрей, наблюдая, как приятель медленно качает головой.

– Видишь ли, Бандура, – проговорил Атасов. – Я уже говорил с Олегом. Звонил домой, пока вы болтались там… – он махнул рукой в том направлении, где, по его мнению, находилась Десна, со своими чудесными заливными лугами.

– Ну, и?

– Кина не будет, как любит выражаться Протасов.

– Почему?!

– По той простой причине, что Олег набрался, типа, как сапожник, – неохотно сообщил Атасов. – Не помню, чтобы раньше он нарезался до такой степени, приятель. Как ты понимаешь, разговора у нас не вышло, ведь мы с ним были в разных градусах, типа. Конечно, я мог бы тоже нарезаться до чертиков, а потом перезвонить еще раз, но…

– Допустим, – продолжал Атасов, как бы разговаривая сам с собой, – мне бы удалось разнюхать больше, если бы я подкатил к нему, прямо сейчас, с бутылочкой, а лучше с двумя. Но, на это не было времени. И потом… – Атасов запнулся, не зная, стоит ли продолжать.

– И потом? – подхватил Бандура.

– И потм, у меня, типа, сложилось впечатление, что у Олега не было особого желания разговаривать о тебе. И об Артеме Павловиче, кстати, тоже. Как я понял, он умыл руки, понимаешь ли…

– Почему? – выдохнул Андрей.

– Не знаю, – честно признал Атасов. – Но, думаю, мы это выясним после того, как ты встретишься с Поришайло. Так что, поехали, парень, в машине договорим.

– Но… – начал Андрей.

Ожидание смерти хуже самой смерти, верно? Так, кажется, утверждает этот американский здоровяк с косичкой, который постоянно заламывает окружающим конечности, а потом бросает в окно.[8]

– Вы меня вытащите, в случае чего? – спросил Бандура, не сводя глаз с приятелей. Лицо Атасова осталось непроницаемым.

– Я бы, Бандурчик, на это, в натуре, не рассчитывал. – Протасов растер рыжую щетину на щеке. – Как ты, блин, себе это видишь?

– По-любому, зема, – подхватил Вовчик. – Нам что, СИЗО приступом брать?

– У Правилова а-адвокат есть. Чу-чудеса, говорят, творит, – добавил Армеец.

– Спасибо на добром слове.

– Никто тебя не тронет, – успокоил его Атасов. – Дался ты Артему Павловичу. Сходи, послушай, типа, что ему надо. Тоже мне, нашел проблему.

Конечно, это было не так.

Глава 2 ПРАВИЛОВ

После разговора с Атасовым Правилов сидел какое-то время в кресле, с дымящейся сигаретой во рту, как завороженный глядя на бутылку «Абсолюта», будто она была языческим идолом, а не дешевым куском стекла, со смесью обыкновенной воды и ректифицированного этилового спирта внутри. С «огненной водой», как называли ее североамериканские индейцы. Той самой водой, пагубная страсть к которой, привитая белыми колонизаторами, впоследствии влетела им в копеечку, когда их, разучившихся метать томагавки и снимать скальпы, из прерий согнали в резервации. Правилов вполне бы мог развить эту мысль, подумав, что эта самая страсть рано или поздно сыграет подобную злую шутку и с аборигенами бывшего СССР, но он был слишком пьян для логических построений. Некогда Иисус превратил воду в вино. Вероятно, ликероводочные магнаты воображают, что превзошли самого Бога, производя оболванивающее пойло из водопроводной воды, крахмала, сахара и солода промышленным путем, в неизмеримо больших масштабах, и при этом, в отличие от Христа, не забывая набивать купюрами с масонскими знаками[9] свои безразмерные карманы.

Атасов, рассказывая Андрею, что Олег Петрович основательно нарезался, никоим образом не сгущал краски. Правилов действительно крепко выпил. Атасова это обстоятельство удивило, это естественно, ведь он не знал, что Олег Петрович не первый месяц по вечерам только и делает, что «заливает сливу», а макивары[10] и боксерские груши в приспособленной под небольшой спортзал гостиной покрыты толстым слоем пыли, как экспонаты из заброшенного музея.

Повесив трубку на рычаг, Олег Петрович потянулся за бутылкой, наполнил фужер для лимонада, и мигом перелил его содержимое в глотку. Это «утонченный» Поришайло предпочитал пить дорогущий «Хеннесси»,[11] от которого, по убеждению Правилова, разило клопами. Олег Петрович был кадровым офицером, а они пьют водку или спирт.

– Девятнадцать, ну, надо же, – пробормотал Правилов, после того, как перевел дух. Слова Атасова о том, что сына его однополчанина втягивают в какое-то большое дерьмо, еще звучали у него в голове. Собственно, Андрей Бандура давно был в дерьме по самые уши, с тех самых пор, как, прибыв в город, обратился за помощью к нему, Олегу Правилову. Это и стало началом конца. Атасов, убедившись, что бывший шеф не вяжет лыка, тем не менее, решил давить ему на совесть. Наступил на ту самую мозоль, которую Правилов и лечил при помощи водки. Совесть давно стала чем-то вроде якоря, затрудняющего уверенное продвижение вперед, к мифическим западным ценностям, от которых, после пересечения государственной границы, с запада на восток, почему-то начинает разить мусорным баком, и этот запах преобладает среди всех прочих, какие только есть.