Месть в три хода - [38]

— Разумеется, нет. Не в моих правилах провоцировать семейные ссоры. Просто Аглая узнала, что я была на вилле у Беара и решила, что я строю козни за ее спиной, а я всего лишь пыталась выяснить, насиловал ее Ив или нет.

— Ты встречалась с Беаром? Ничего себе! Как ты с ним познакомилась?

— Это долгая история, — вздохнула я. — У меня нет настроения ее пересказывать. Как-нибудь в другой раз.

— А насчет изнасилования? Удалось что-нибудь узнать?

— Ничего полезного, — соврала я, не желая вдаваться в подробности. — В любом случае, больше я в этой истории участия не принимаю. Сам вразумляй свою супругу.

— Он въехал во Францию два месяца назад. Оформился, как сельскохозяйственный рабочий, — понизив голос, многозначительно произнес Ив.

— Кто въехал во Францию?

Находясь под впечатлением последних событий, я не сразу сообразила, о чем идет речь.

— Как кто? Николай Сугавов. У него был полугодовой контракт на работу в цветочных теплицах Перпиньяна. Он проработал около двух недель, а потом исчез. Из страны он не выезжал.

— Нечто в этом роде я и предполагала.

— Как ты считаешь, Гав и Аглая были любовниками? Могли они возобновить свои отношения?

— Ну и вопросики ты задаешь! Я не ясновидящая, а делать какие-то предположения в данном случае совершенно бессмысленно. Если тебя так занимает личная жизнь твоей жены, проще нанять частного детектива и разобраться во всем раз и навсегда.

— Я подумаю над этим.

— Над чем ты подумаешь? — громыхнул сзади голос Аглаи. — О чем это вы тут шушукаетесь?

— Ни о чем, — вздохнула я. — Я только предупредила Пьера, что завтра возвращаюсь в Испанию. Спокойной ночи.

Оставив супругов разбираться между собой, я удалилась в спальню.

* * *

Вестей от Игоря не было, а его мобильный по-прежнему был отключен. Не выдержав, я позвонила на виллу "Сирена", но Анже сказал, что Беар и его гость отсутствуют.

Полежав минут двадцать в горячей ванне, я забралась в постель, но сон не шел. Не удивительно — было только начало десятого. Около часа я пыталась смотреть телевизор, правда, без особого успеха — разбирала лишь пятую часть того, что говорили. Попробовала полистать детектив, но никак не могла сосредоточиться на смысле прочитанного.

Настроение было — хуже некуда. Меня всегда угнетали ситуации, не имеющие однозначного решения. Вот и сейчас я терзалась от мучительного внутреннего конфликта. Чувство долга требовало срочно что-то предпринять, здравый смысл, в свою очередь, возражал, что от моего вмешательства может быть только хуже.

Я знала, что Аглая этой ночью собирается встретиться с Беаром, и их свидание вполне может закончиться трагедией. Должна ли я помешать их встрече? Имею ли я право сказать Беару, кто скрывается под личностью Хелены? Нужно ли предупредить Пьера, что Аглая и Гав хотят его убить? Следует ли рассказать Глаше, что ее муж крутит роман с ее бывшей подругой? Куда ни кинь, всюду клин. Или я спровоцирую конфликт и буду чувствовать себя доносчицей, или, если кто-либо пострадает, стану страдать от чувства вины.

Потерзавшись еще с полчасика, я твердо решила ни во что не вмешиваться, успокоив нечистую совесть цитатой из "Дао дэ цзин": "Мудрый человек не обладает гуманностью и не нарушает естественную жизнь народа".

Особо мудрой я себя не считала, к тому же сомневалась, можно ли отнести убийство к "естественной жизни народа". Лао-цзы полагал, что да. Даосы не испытывали иллюзий по поводу человеческой природы и, вероятно, были правы. В любом случае, неизвестно, что может произойти, если я попытаюсь вмешаться. Скорее всего, ситуация только усугубится.

"Все уладится само по себе, — решила я, утешаясь этой мыслью. — Вряд ли Аглая осмелится этой ночью убить Беара. Она продолжит играть с ним в кошки-мышки. Завтра Пьер наймет частного сыщика, чтобы следить за женой, ее связь с Гавом раскроется, и они не решатся устранить Бриали. Заодно выплывет на свет тот факт, что Глаша под видом Хелен встречается с Ивом, Беар станет более осторожен, и с ним тоже ничего не случится. Все уладится. Все будет хорошо."

С этой успокоительной мыслью я и уснула, успев в полудреме услышать разогреваемого мотора и звук отъезжающей машины.

* * *

В открытое окно лениво вплывал колокольный звон. Солнце, преодолев большую часть привычного пути к зениту, висело над зелеными склонами предгорий, заливая Лазурный берег неправдоподобно ярким светом.

Я взглянула на будильник и удивилась, что проспала так долго. Десять часов. Пьер, наверняка, уже уехал на работу.

Оставаться в доме наедине с Аглаей мне не хотелось — не дай бог, ей снова захочется выяснять отношения и обвинять меня в тайном сговоре с Беаром.

"Позавтракаю в городе", — решила я и, умывшись, быстро собрала вещи, благо их было немного.

Вопреки ожиданиям, в гостиной я увидела не Аглаю, а Пьера. Господин Бриали возлежал на софе. Его левая нога была небрежно закинута на спинку, а в руках шуршала развернутая газета.

— Пьер? — удивилась я. — Я думала, ты на работе.

— Счастливые не наблюдают часов, а ты дней, — засмеялся Бриали. — Завидую твоей безмятежности. Сегодня суббота.

— А где Аглая?

— Спит, наверное. Она еще не спускалась.