Месть в три хода - [30]

Сделав вид, что верю в эти сказки, я в свою очередь поведала о занятиях парусным спортом с Андресом и прочих совместных развлечениях, никоим образом не связанных с детективной деятельностью.

В отличие от меня, изрядно вымотанной бурными событиями дня, Аглая была свежа как роза и энергична как молодой доберман, доказывая личным примером, что ненависть по стимулирующему эффекту вполне может дать фору амфетаминам.

Пьер зевнул и, попрощавшись, удалился к себе.

Я тоже зевнула, мечтая последовать его примеру, но любопытство оказалось сильнее усталости, и я сняла с полки фотоальбом.

— Утром я взглянула на твои снимки. Как тебе удается так здорово выглядеть на фотографиях?

— Я вообще на удивление фотогенична, — без ложной скромности заявила Глаша.

— Там и пейзажи потрясающие. Все эти снимки сделаны в окрестностях Ниццы?

— Не только. Многие были сняты в Италии. Если хочешь, я тебе расскажу, что к чему.

Разумеется, я хотела.

— А это место я, кажется, узнаю, — обрадовалась я, указывая на фотографию, где Аглая позировала у фонтана. Площадь Массены, верно?

— Похоже, ты успела неплохо изучить Ниццу.

— Я бывала здесь раньше. Тебя Пьер снимал? Немного неудачно выбран ракурс. Было бы лучше, если бы ты оказалась в центре.

— Нет, — покачала головой Аглая. — Этот снимок был сделан до того, как я вышла замуж за Пьера. Помнишь, я писала, что со мной были две сокурсницы по университету?

— Помню, — кивнула я.

— Фотографировала Танька, а камеру она сместила для того, чтобы Светка попала в кадр.

— Светка — это блондинка слева?

— Точно. Это Света Фокина.

— А почему вы не сфотографировались вместе?

— Ну-у, — неопределенно протянула Глаша. — Можно сказать, что у нас были некоторые трения. Знала бы ты, как они мне завидовали, когда узнали, что Пьер сделал мне предложение! Танька еще ничего, а Светка чуть с ума не сошла. Она еще с Танькой пари заключила, что мне не удастся Пьера заарканить, и, разумеется, проиграла.

— А где они теперь? Тоже во Франции?

— Что ты! Какая Франция? В Москве.

— Но в гости к тебе они приезжают?

— Я что, похожа на сумасшедшую? Запомни одно золотое правило: если хочешь сохранить мужа — держи его как можно дальше от лучших подруг.

— Неужели ты даже не познакомила их с Пьером?

— Разумеется, нет. Я же тебе объяснила.

— Но меня-то ты приглашала в гости.

— Ты — другое дело. Во-первых, ты не лучшая подруга, а всего лишь знакомая по переписке, из чего следует, что у тебя нет желания делать мне пакости. Во-вторых, ты тоже неплохо устроена в жизни — живешь в Испании, от отсутствия поклонников не страдаешь, так что мой Пьер тебе даром не нужен.

— Честно говоря, у меня никогда не возникало желания отбивать ухажеров у своих приятельниц. На свете так много мужчин, что я просто не вижу в этом необходимости.

— Не стоит судить обо всех по себе. Хоть Светка и клялась мне когда-то в любви и дружбе, она бы с удовольствием всадила мне нож в спину.

— Просто так, без всякой причины?

Аглая вздохнула.

— Не то, чтобы уж совсем без причины. Кое-какие основания у нее, конечно, были, хотя в целом все это глупости.

— Глупости?

Некоторое время Глаша молчала, словно прикидывая, рассказывать мне или нет.

— Помнишь героя моих книг, сыщика Гава?

Лицо Аглаи приобрело отрешено-мечтательное выражение погруженного в приятные воспоминания человека.

— Такой типаж не забудешь, — усмехнулась я. — Кстати, я давно хотела тебя спросить — зачем ты сделала главного героя кривоногим, длинноруким, волосатым и похожим на обезьяну? Чтобы уйти от стереотипного образа частного детектива?

— Ни от чего я не хотела уходить. Просто он таким и был.

— Кто он?

— Колька Сугавов. Светкин жених. Он хотел, чтобы мы называли его Ник, но, с моей подачи, все звали его Гав.

— Жених той самой Светки, с фотографии?

Аглая кивнула.

Ситуация постепенно начинала проясняться. Теперь я понимала, откуда у Глаши появилось такое недоверие к моральным и нравственным качествам лучших подруг.

— И ты увела Гава у Светки. Я угадала?

Глаша поморщилась.

— Мужчина — не ишак. Против воли его не уведешь.

— Но морковкой перед носом все-таки надо помахать. Вряд ли парню ни с того, ни с сего приспичило бросить свою невесту.

— Разве я виновата в том, что мужчины так и липнут ко мне? С Колькой я вела себя точно так же, как с другими ухажерами, и если у него поехала крыша, моей вины в этом нет.

— А тебе самой он нравился — волосатый, обезьяноподобный и с кривыми ногами?

— Ты не понимаешь, — мечтательно вздохнула Аглая. — В Гаве за километр чувствовался настоящий мужик. Густая черная шерсть на груди, в которую можно было зарыться, как в ковер, мускулы, как сжатые пружины, острый звериный запах от подмышек… Это тебе не малохольный красавчик с рекламы одеколона. С ним я чувствовала себя как… как…

Глаша запнулась, не в силах подобрать адекватное сравнение.

— Как горилла в период случки? — с невинным видом подсказала я.

Аглая бросила на меня косой взгляд, гадая, что стоит за моими словами — ирония или искреннее желание помочь.

Я, хоть и с некоторым трудом, сохраняла на лице серьезное и заинтересованное выражение.

— Звучит несколько грубовато, но, в целом, верно, — признала Глаша. — В любви он был как зверь. Дикая, животная, всесокрушающая страсть.