Месть в три хода - [21]

— Ты точно уверен, что был на Корсике с Ивом Беаром именно пятого сентября?

— Разумеется, уверен, это и прислуга может подтвердить. Я не вру. Проверьте мое алиби — и сами убедитесь.

Проверять его алиби не было необходимости. Парень был слишком напуган, чтобы врать. Вряд ли бы он назвал с потолка город и гостиницу, где они с Беаром провели ночь. Но если они не имели отношения к изнасилованию, как у них оказался костюм дьявола, в точности такой же, как был описан в "Изгнании бесов"? Как бы это выяснить, не упоминая о своем знакомстве с Аглаей? Пожалуй, стоит успокоить херувима и попробовать с ним подружиться.

— Не нервничай, — сказала я, сменив звериный оскал на обаятельную улыбку. — Я пошутила.

— Пошутили? — затравленно посмотрел на меня блондин. — Насчет чего? Изнасилования, которое произошло пятого сентября?

— И насчет этого тоже. Смотри.

Вытащив из кармана удостоверение, я протянула его херувиму.

Некоторое время он тупо вглядывался в золотые буквы, потом осторожно взял документ у меня из рук, развернул, почитал, пошевелил губами и потерянно посмотрел на меня.

— Так вы не из ФСБ. Вы из мафии!

В его голосе звучала безнадежная тоска приговоренного к смерти.

"Бедняга, — подумала я. — Здорово же я его напугала — до полной потери соображения."

— Ты когда-нибудь слышал, чтобы членам мафии выдавали удостоверения?

— Не слышал, — пожал плечами херувим. — Впрочем, я в мафии никогда не состоял. Но вам-то удостоверение выдали.

— Это шутка, — объяснила я. — С тем же успехом там могло быть написано, что я — одногорбый верблюд или член общества "кузнечики против инсектицидов".

— То есть, вы не из мафии? — дополнительно уточнил блондин.

— Нет.

— И не из ФСБ?

— И не из ФСБ.

— Кто же вы тогда?

— Женщина, которую ты однажды по уши искупал в грязи. Кстати, в удостоверении написано мое настоящее имя — Ирина Волкова.

— Но ведь я не причинил вам вреда! Неужели вы хотите подать на меня в суд из-за этой истории?

— Это будет зависеть от тебя.

— В каком смысле? Вы что-то от меня хотите?

— Хочу, — кивнула я.

— Что именно?

— Во-первых, называй меня на "ты". Для этого мы достаточно близко знакомы. Во-вторых, было бы неплохо выпить стакан апельсинового сока, только не здесь, а в беседке — там не так жарко. И, наконец, мне хотелось бы задать тебе несколько вопросов.

На щеки блондина постепенно возвращался естественный румянец. Он заметно успокоился, но продолжал смотреть на меня с подозрением. Обернув полотенце вокруг бедер, он поднялся с шезлонга.

— Каких вопросов?

— Абсолютно невинных. Видишь ли, я пишу детективы, и в связи с этим меня интересуют мотивы человеческих поступков. Все эти годы мне было страшно любопытно узнать, почему такой красавец, как ты, ни с того, ни с сего набросился в лесу на женщину, одетую, как бомжиха. Не исключено, что когда-нибудь я использую этот сюжет в одном из своих романов.

— И это все?

— Все! — заверила я.

— Так вот в чем дело! — блондин с облегчением вздохнул. — Ты тоже пишешь книги! Везет же мне на писателей! Ну, ты даешь! Даже не представляешь, как ты меня напугала. Я думал, меня кондрашка хватит.

— Считай, что мы квиты. Когда-то ты тоже меня здорово напугал. Так как насчет апельсинового сока и задушевной беседы?

Херувим окончательно расслабился.

— Не возражаю. Анже! — позвал он дворецкого, который, так и не изменив позы, продолжал буравить нас взглядом. — S'il vous plaît, apportez nous au pavillon le verre du jus d'orange et la glace et la bière bien refroidie[4].

— Кстати, я до сих пор не знаю, как тебя зовут, — сказала я.

— Игорь, — блондин склонил голову в шутливом поклоне. — Игорь Костромин, к вашим услугам, мадемуазель.

* * *

Тайна насильника-херувима оказалась простой, как, впрочем, любая тайна, ставшая известной.

— Осознание того, что я голубой, глубоко травмировало меня, — признался блондин. — Я понял это в семнадцать лет, но не мог ни принять этот факт, ни смириться с ним.

— А сейчас ты с ним смирился?

Игорь засмеялся.

— Полностью — и это сделало меня счастливым. Что может быть лучше, чем любить себя таким, каков ты есть?

— Надо же, ты стал настоящим философом. Кажется, я догадываюсь, почему ты набросился на меня в лесу. Пытался доказать самому себе, что ты не гей?

— Это была моя первая и последняя попытка, закончившаяся, как ты знаешь, самым позорным провалом.

— Первая ли? Целовался ты весьма профессионально.

На щеках херувима вспыхнул румянец.

— Вообще-то, до этого я тренировался. В одной книге я прочитал о технике поцелуев и отрабатывал ее более полугода.

— Отрабатывал? Каким образом?

— На плюшевом медведе, — покаянно развел руками насильник. — Только, ради бога, никому об этом не говори.

— Не скажу, — пообещала я. — А помимо поцелуев ты, извини за нескромный вопрос, еще какие-нибудь техники отрабатывал?

Херувим отрицательно покачал головой.

— К сожалению, нет. Ты, наверное, и сама это заметила. Для всего остального медведь не слишком подходил.

— И ты задумал потренироваться на женщине? Решил, что главное — начать, а дальше все пойдет само по себе, на "автопилоте"?

— Вроде того. Что-то всегда мешало мне знакомиться с девушками, словно между мной и ими стояла какая-то незримая стена. Все приятели наперебой хвастались своими победами, и только мне было нечего сказать. Когда я понял, что меня влечет исключительно мужское тело, я чуть с ума не сошел от отчаяния и стыда. В день нашей встречи я отправился в лес под влиянием какого-то безумного порыва. Я решил, что, занявшись любовью с первой попавшейся женщиной, смогу избавиться от своей болезненной склонности, стать нормальным полноценным мужчиной.