Месть в коричневой бумаге - [14]

– Миссис Пайк?

– Кто ее спрашивает? – отозвался хриплый невыразительный женский голос.

– Это Морин?

– Представьтесь, пожалуйста.

– Может быть, мое имя ничего вам не скажет.

– Миссис Пайк отдыхает. Ей что-нибудь передать?

– Это Бриджит? Бидди?

– Кто говорит?

– Меня зовут Тревис Макги. Мы встречались пять с лишним лет назад. В Форт-Лодердейле. Вы меня помните, Бидди?

– Да, конечно. Чего вы хотите?

– Поговорить с вами, с Морин или с обеими.

– О чем?

– Слушайте, я ничем не торгую! Просто мне довелось оказать несколько мелких услуг дамам Пирсон после смерти Майка. Я узнал о Хелене в прошлый понедельник и очень сожалею. Если я побеспокоил вас в неудобное время, так и скажите.

– Я.., понимаю, что не совсем вежливо отвечаю. Мистер Макги, вы приехали не в самый удачный момент. Может быть, я смогу прийти и… Вы в городе?

– Да. В “Воини-Лодж”. Номер 109.

– Удобно, если я загляну около шести? Я должна оставаться здесь, пока Том не вернется с работы.

– Спасибо. Отлично.

Я воспользовался свободным временем для знакомства с географией. В ящичке для перчаток взятого напрокат автомобиля оказалась карта города и округа. Я обычно неловко себя чувствую в любом незнакомом месте, пока не изучу все въездные и выездные пути, не разузнаю, куда они ведут и как их найти. Выяснилось, что в районе Хейз-Лейк-Драйв необычайно легко заблудиться. Подъездные дороги вились вокруг маленьких озер. У въезда на усыпанную гравием дорогу 28 стоял большой темно-синий деревенский почтовый ящик с рельефными алюминиевыми буквами на крышке, гласившими: “Т. Пайк”. За посадками виднелся скат кедровой крыши, проблески сверкающего под солнцем озера. Дом стоял в районе из числа хороших, но не самых лучших; пожалуй, в миле от клуба для игры в гольф и теннис “Хейз-Лейк”, и стоил, по-моему; на пятьдесят тысяч дешевле домов, расположенных ближе к клубу.

По дороге назад к городу я обнаружил замечательный миниатюрный кружок дорогих магазинов. Один из них торговал спиртным, причем явно обладал вкусом, ибо запасся “Плимутом”, так что я прикупил партию для выживания в местных условиях.

Бидди-Бриджит позвонила по внутреннему телефону в пять минут седьмого. Я вышел в вестибюль и привел ее в коктейль-холл у бассейна, отгороженный от жаркой улицы термостойкой стеклянной стеной противного зелено-голубого цвета. Девушка выглядела симпатично, шагала в белой юбочке и голубой блузочке, расправив плечи, высоко держа голову. Ее приветствие было сдержанным, тихим, достойным.

Сидя напротив за угловым столиком, я разгадывал в ней черты Хелены и Майка. От Хелены – хорошая костная структура и стройность, но лицо – как у Майка, широкое в скулах, асимметричное, один глаз чуть выше другого, улыбка кривая. И его ясные светло-голубые глаза.

С семнадцати до двадцати трех лет прошло много-много времени, полного перемен и познания. Она перешагнула границу, отделяющую детей от взрослых. Взгляд уже не скользил по мне с покровительственной холодной индифферентностью, словно по статуе в парке. Теперь мы с ней оба были людьми осведомленными о существовании кое-каких ловушек и об узкой черте между тем, верным, и ложным выбором.

– По воспоминаниям я представляла вас старше, мистер Макги.

– По воспоминаниям я представлял вас младше, мисс Пирсон.

– Намного младше. Я, по-моему, очень уж повзрослела во всех отношениях. Мы столько ездили… Я и Мори… Наверно, мы были ужасно самоуверенными, европейскими и утонченными. Должно быть.., я знала гораздо меньше, чем тогда думала.

У нас приняли заказ, и она продолжала:

– Извините, что я не слишком любезно разговаривала по телефону. Мори порой надоедают.., хулиганскими звонками. Я отлично научилась их отшивать.

– Хулиганскими звонками?

– Как вы узнали, где нас искать, мистер Макги?

– Тревис или Трев, Бидди. Иначе я буду чувствовать себя слишком старым, каким и должен, по вашему мнению, быть. Как я вас отыскал? Мы поддерживали контакт с вашей матерью. Иногда переписывались. Обменивались новостями.

– Значит, вы получали от нее известия за этот.., последний год, так что вам не придется меня расспрашивать.

– Последнее письмо получил в понедельник. Это ошеломило ее.

– Но она…

– Оно пришло в мое отсутствие. Было отправлено в сентябре.

– Семейные новости? – осторожно спросила Бидди. Я пожал плечами:

– Извинения за дурное расположение духа. Она все знала. Сообщила, что вы здесь с тех пор, как Мори в плохом состоянии после второго выкидыша.

Губы девушки неодобрительно сжались.

– Зачем же она сообщала такие.., семейные, личные вещи едва знакомому нам человеку?

– Думаю, для того, чтобы я опубликовал их в газете.

– Я не хотела грубить. Просто не знала, что вы были такими близкими друзьями.

– Мы ими не были. Майк доверял мне, и ей это было известно. Иногда нужен кто-то, кому можно написать или выговориться, как в колодец. Я не получал от нее известий после свадьбы с Трескоттом.

– Бедный Тедди, – вздохнула Бидди, призадумалась, потом кивнула сама себе. – Да, по-моему, хорошо, когда можешь довериться кому-нибудь.., не болтливому… Может быть, он напишет в ответ, что все будет хорошо. – Наклонила голову, прищурилась, взглянула на меня – Понимаете, после смерти папы она уже никогда не была по-настоящему цельной личностью. Они были во всем так близки, что мы с Мори порой себя чувствовали заброшенными. То и дело шутили, непонятно для нас, умели говорить друг с другом практически не произнося ни слова. В одиночестве она.., не находила себе места. В сущности, выйдя замуж за Тедди, осталась одинокой. Если письма к вам помогали ей быть.., не такой одинокой.., тогда мне очень жаль, что я вас нечаянно обидела. – Глаза заблестели слезами, она их сморгнула, уставилась в свой бокал, глотнула спиртного.