Месть троянского коня - [7]

Политу сравнялось двадцать четыре года. Он был великолепно сложен, как все без исключения Приамиды, но больше, чем на голову, ниже Гектора и на полголовы ниже Деифоба и Париса. Как и Гектор, Полит знал пять или шесть языков, изучал историю и помнил наизусть уйму стихов, которые всегда умел к месту прочесть. При этом он был отважным воином. Но год назад, после тяжелой раны, Полит стал прихрамывать, и сражаться ему теперь было трудно.

— Решено! — отозвался Приам на предложение жены и сына. — Идите и покажите нашему гостю дворец. Иди и ты, Кей, я думаю, твою аптеку, кроме тебя, никто не покажет, как надо.

— Да я туда никого и не пущу, иначе как со мною! — воскликнул лекарь. — Как велишь, царь. Тем более что мне только в удовольствие лишнее время пообщаться с Ахиллом.

Глава 4

— …А это — самая древняя часть здания. Ей более семисот лет, и зал, в который мы вошли, за все это время ни разу не перестраивали и не изменяли в нем ничего. Прежде всего потому, что это невозможно. Он называется «зал титанов».

— Ничего себе! — только и произнес Ахилл, оглядываясь по сторонам. — Да, здесь только титанам и жить…

Действительно, зал, в котором они оказались, мог поразить кого угодно. И не только своими размерами — он был раза в три больше главного зала дворца, где они обедали. Но после светлых, побеленных и расписанных нежными красками коридоров и террас, залов и комнат, драпированных драгоценными восточными тканями либо украшенных вазами и статуями дивной совершенной работы, после лестниц, отделанных мрамором и бронзой, со светильниками, отлитыми в виде человеческих фигур или красивых растений, после внутренних дворов и двориков с водоемами, спрятанными под сенью жасмина и олеандров, с плавающими в них белыми и розовыми водяными лилиями, после уютных покоев с резной мебелью, покрытой дорогими и изящными инкрустациями, после обилия ароматных цветов, оживляющих все это великолепие, — после всего этого «зал титанов» потрясал своей незыблемой строгостью, геометрической простотой и холодной, почти угрюмой торжественностью.

Это было вытянутое прямоугольное помещение, длиной локтей в сто двадцать, в два раза меньшей ширины и высотою около сорока локтей. Все — стены, пол, свод — было сделано из громадных плит светло–серого камня, очевидно, известняка. Плиты были размером восемь на четыре локтя каждая и, судя по выступающим в углах ризалитам[8], толщиною в два локтя… Свод, а точнее, ровный плоский потолок, пересекали восемь рядов каменных балок, которые опирались на два ряда прямоугольных колонн из того же камня. В каждом ряду их было по двадцать. Окна шли вдоль одной из стен, но их было мало для такого огромного помещения — всего шесть, и в зале царил загадочный полусумрак. Идеально отполированный камень тускло блестел и гулко отражал шаги.

В «зале титанов» не было почти никаких украшений, только высокие бронзовые светильники в виде широких чаш, поставленных на круглые столбики, да две бронзовые статуи в начале зала и в конце. Они изображали Крона — отца Зевса, царя богов, и его жену титаниду Рею.

— Невероятно! — прошептал Ахилл, запрокидывая голову и разглядывая потолок. — Да ведь такую плиту не поднимут и пятьдесят человек! Как их туда взгромоздили? И чем они скреплены?

— Их поднимали и укладывали с помощью особых механизмов, — пояснил Полит. — Секрет этих механизмов сейчас утрачен, хотя подъемники для меньших тяжестей сооружают и наши архитекторы. А вот особо прочный скрепляющий состав делают и теперь — в обычную смесь песка, глины и воды добавляется древесный клей и яичные желтки[9].

— И вся чудовищная масса потолка удерживается на этих сорока колоннах? Вид у них могучий, и все же…

Ахилл стукнул кулаком по одной из прямоугольных колонн и снова глянул вверх.

— Ой, не делай этого! — воскликнул Полит. — У тебя, пожалуй, хватит силы ее свалить, и тогда…

Базилевс расхохотался. Он видел, что Полит искренне верит в его сверхъестественную силу, и ему это польстило.

— Ну что ты, это невозможно! — воскликнул он. — И не на одной же колонне держится весь свод…

— Представь себе, это именно так!

Приамид серьезно посмотрел на базилевса, поймал его изумленно–недоверчивый взгляд и пояснил:

— Свод держится на сорока колоннах. Но главную опорную силу имеют только четыре центральные. Возле одной из них ты стоишь. Если свалить любую из всех прочих тридцати шести колонн, то, в худшем случае, рухнет одна из балок и часть плит. Но конструкция балок так устроена, что если упадет только ОДНА колонна из четырех центральных, причем ЛЮБАЯ из них, тогда разом рухнет весь свод зала. Это предание о «зале титанов» у нас было известно всегда, а уже при царе Приаме один из архитекторов проверил эти расчеты и подтвердил, что так оно и есть. Поэтому не бей, пожалуйста, по этой колонне: известняк довольно мягкий камень, а твой кулак и стену расшибет…

— И тогда мы все погибнем! — невольно нахмурившись, проговорил Ахилл. — А зачем это сделано?

Полит лишь развел руками, и вместо него ответила Гекуба, до сих пор почти все время молчавшая:

— Мы не знаем, что задумывали наши предки, создавая это невероятное сооружение. Быть может, то была грандиозная ловушка для возможных врагов, вздумай они захватить дворец. В любом случае, разрушить зал извне нельзя, и тот, кто разобьет колонну, действительно, погибнет сам…