Месть скорпиона - [21]

Sic transit, но не gloria.[8]

Винс лежал на кровати, курил травку и слушал Чарли Паркера. Он делал очень глубокий вдох, задерживал дым в легких, сколько мог, затем очень медленно выдыхал. Было приятно находиться дома и ничего не делать. Абсолютно ничего. Просто смолить косячок и слушать музыку.

Но самокрутка подходила к концу, и Винс ничего не мог сделать, чтобы воссоздать ее заново. Он потянулся к туалетному столику за зажигалкой, и взгляд его задержался на двух фотографиях в рамках. Лайза, его девушка, – точнее, его бывшая девушка, которую он не видел с апреля, и Доминик, его сын: цветной любительский снимок был сделан лет десять назад, сыну тогда было всего лишь пять. Винс не стал рвать себе сердце воспоминаниями о том, когда он в последний раз видел Доминика, но утешил себя тем, что Патти, его бывшая жена, была заботливой матерью и наверняка хорошо смотрела за ним. Из него получится парень что надо. Да он уже и сейчас был парнем хоть куда.

В глазах Винса блеснули слезы.

Он снял трубку и набрал номер Лайзы. Раздалось несколько гудков, потом голос Лайзы: «Привет, это Лайза. Извините, что я сейчас не могу вам ответить, пожалуйста, оставьте свой номер после звукового сигнала». Послышалось электронное блеянье, потом несколько аккордов вальса, словно из музыкальной шкатулки, наконец раздалось громкое блеянье и… молчание.

Винс не знал, что сказать. Он хотел что-нибудь сказать и не мог. Он посмотрел на трубку, но та была плохим советчиком. Ничего не приходило в голову. Винс повесил трубку, свернул себе еще один косячок и покурил еще.

Затем он снова взял трубку и набрал другой номер. На том конце провода ответил мужской голос.

– Тим? Это Винс.

– Винс! Как поживаешь? Мы со Сьюзен только сегодня утром о тебе говорили. Ну надо же!

– Рад, что вы обо мне вспоминаете. А как твой бизнес?

– В шоколаде. Ресторан процветает, к нам ездит весь Норфолк, бывают даже посетители из Лондона.

– А гостиница?

– Просто супер, представляешь!

Винс затянулся еще раз и спросил:

– И ты все еще подыскиваешь себе пайщика?

– Если его имя Винс, то да.

– Хорошо. Я бы не прочь. Хватит с меня Лондона. Пора уезжать.

– А что скажет Сид? Как же он без тебя?

– Плевать я хотел. Я еще ничего ему не говорил, но обязательно скажу. Вот только сделаю одно дельце и скажу. К концу года уж точно буду.

– Здорово. Я дам отмашку юристу, пусть оформляет контракт. Мы поселим тебя в маленьком домике с розами.

– Прекрасно придумано, – ответил Винс.

– Слушай, приезжай к нам на выходные. У нас тут новый катер. По выходным мы на нем катаемся и рыбачим. Тебе понравится.

– Наверняка.

– Вот-вот.

– Передай привет Сьюзен и всем своим. Я на недельке позвоню.

– Непременно позвони.

Винс прилег на кровать и сделал еще несколько затяжек. Из динамиков лилась «52-я улица» в исполнении Билли Джоэла.

Спокойная жизнь в прибрежном Уэльсе, домик с розами, рыбалка, немножко травки, воссоединение с Патти… может, они с Домиником могли бы приезжать к нему на выходные? Да, хорошо было бы зажить так.

И чего еще желать?

Чего еще?

Четверг, полдень, полупустой ресторан «Айви». Там и сям группки жующих посетителей. Шепот и приглушенное бормотание, временами прерываемое смехом, который, однако, увядает так же внезапно, как и появляется.

За угловым столиком сидели Сид, Винс, Уолли и Лаксфорд из Скотленд-Ярда. Уолли пил уже четвертый стакан и не замечал струйку белого соуса, что стекала по жилетке ему на колени. Винс витал в прибрежном Уэльсе и тихой деревенской жизни, что ожидала его недалеко от Норфолка. Сида заклинило, у него в голове один Маргейт – Маргейт, и ничего больше. У него навязчивая идея: он, когда не спит, ни о чем другом не думает, – да и когда спит, наверное, от нее не освобождается. Он как помешанный, который знает о том, что он помешанный, знает, как это скрыть и прикинуться нормальным. Никто даже не заподозрит. Это называется «пограничное состояние».

Лаксфорд ел рыбу с видом кота, который сам заказал, что положить ему в плошку. Говорил он рассудительно, спокойно.

– В общем так, Сидней, расследование ни к чему не привело. Ни-к-че-му. Все их «находки» не стоят использованного кондома.

– А чем они занимаются сейчас? – угрожающе спросил Сид.

– А чем они могут заниматься? Дело все еще не закрыто, но все их версии, все догадки практически сведены к нулю. Они больше ничего не могут сделать… вот только если что-нибудь снова произойдет. Если же нет, дело будет закрыто. Ты же знаешь, как делаются такие вещи.

– Но речь идет о моем брате, и о Гарри, и о Филе с Лео!

Лаксфорд промокнул уголки рта салфеткой, посмотрел поверх очков на Сида и сказал:

– Может, тебе стоит связаться с начальником управления в Кенте? Не сомневаюсь, что он очень внимательно отнесется к тому, что ты ему скажешь.

– Не шути так, – остерег Сид.

– Если не появится никаких новых обстоятельств, дело засохнет на корню, – возразил Лаксфорд.

– Мы вбухали в это дело столько денег, неужели они просто закроют глаза на серийное убийство? – недоумевал Сид.

– Да запросто, – вставил Уолли.

Лаксфорд остался невозмутим:

– Полиция – не Господь Бог. А то, что они сдают в архив дела об убийствах, которые не могут раскрыть… так ведь когда-то тебе это нравилось.