Месть Шивы (Индийские тайны с их кознями и преступлениями) Книга 1 - [25]

«Я не пойду! — решил он. — Не пойду больше! Не пойду никогда!»

Все сказанное нами, естественно, произошло быстрее, чем мы описали.

Мисс Мария почувствовала, как рука, на которую она опиралась, вздрогнула и, повернув удивленные глаза к старшему сыну Джона Малькольма, с беспокойством спросила:

— Что с вами, сор Джордж?

— Ничего, мисс Мария, — прошептал молодой человек, — решительно ничего. Что может случиться со мной?

— Не знаю, но вы вздрогнули.

— Вы уверены в этом?

— О! Совершенно уверена.

— Наверное, это было нервное движение, в котором я не отдавал себе отчета.

— А не был ли причиной этого движения крик совы, раздавшийся три раза почти возле нас?

— Вы его слышали?

— Да, и подобно вам, сэр Джордж, почувствовала неприятное ощущение. Вы подверглись женской слабости, не так ли?

Джордж поклонился.

— Не отрицаю, мисс Мария, вы угадали.

— Это на самом деле была сова?

— Да.

— Считают, что сова инстинктивно чувствует предстоящую смерть и инстинктивно извещает об этом своим криком, садясь на крышу дома того человека, который должен покинуть этот мир, — продолжала молодая девушка.

— Я слышал об этом, но было бы нелепо верить народному предрассудку, лишенному основания и смысла.

— Вы принадлежите к числу неверующих, сэр Джордж?

— Ничуть. Я допускаю все то, чему позволяет верить здравый рассудок, но всегда возражаю глупости.

— Почему же вы вздрогнули?

— Вероятно, потому, что этот крик раздался в тишине и внезапно произвел на мои нервы такое же ощущение, какое производит фальшивая нота во время концерта.

— И вы не испытали страха?

— Никакого.

— И никакого предчувствия?

— Нет, ни малейшего, уверяю вас.

— В таком случае вы храбрее и счастливее меня, потому что, признаюсь, этот страшный крик среди такой спокойной ночи показался мне предзнаменованием какого–то близкого несчастья кому–нибудь из нас.

Слова Марии так странно совпали с тайными мыслями Джорджа, что он снова, сильнее прежнего, вздрогнул.

Глава 14. Согор и незнакомка

Согор, стоя возле двух лошадей и поджидая Джорджа, облокотился на ствол старого дерева. Обыкновенно проходило не более минуты после крика совы, как он слышал уже быстрые звуки шагов молодого человека. Но в этот вечер, как мы знаем, первый зов остался без ответа, ничто не нарушило ночной тишины, ни один звук не произвел шума в аллее парка.

Индус по своей природе терпелив. Сначала Согор не удивился, он ждал терпеливо и равнодушно. Но после того, как прошло восемь или десять минут, ему показалось странным, что он не видит до сих пор молодого англичанина, и подумал: «Вероятно, он не слышал сигнала». И, поднеся к губам кулак, индус закричал, искусно подражая ночной птице.

Джордж Малькольм все еще находился в саду с отцом, братом и двумя девушками. Он ожидал второго крика, но, тем не менее, опять почувствовал сильное волнение. Это ощущение, которое можно назвать предчувствием, еще сильнее отразилось на Марии Бюртель. Она почувствовала себя плохо и стала дрожать как в лихорадке. У нее сильно забилось сердце, и она прошептала:

— Ради Бога, сэр Джордж, давайте войдем в дом. Эти ужасные крики сильно действуют на меня. Смейтесь, если хотите, над моей слабостью, но вы не разубедите меня в том, что эти крики не к добру.

Произнося последние слова, Мария поняла, что силы покидают ее. Земля заколебалась под ногами, и она упала бы, если бы Джордж не подхватил ее.

— Боже мой! — закричал сэр Джон, страшно забеспокоившись. — Что случилось с этим милым ребенком?

— Ей внезапно стало плохо, батюшка! — испуганно ответил Джордж. — Как ей помочь?

— Скорее пойдем в дом, — предложил судья. — Это минутное недомогание, оно быстро пройдет.

Джордж, неся драгоценную ношу, с необыкновенной быстротой преодолел расстояние, отделявшее его от дома. Эва, Эдвард и сэр Джон едва поспевали за ним.

Когда он, поднявшись по лестнице, вошел в зал, Мария совсем потеряла сознание, ее длинные ресницы опустились на большие глаза, под которыми образовались синие круги. Голова, обрамленная локонами распустившихся волос, качалась из стороны в сторону.

Джордж бережно положил ее на диван. Эдвард побежал за доктором, а Эва пошла в свою комнату за спиртом; Джон Малькольм тер ей виски батистовым платком, смоченным свежей водой.

Старания оказались не напрасными. Мария вздрогнула, потом открыла глаза. Так как обморок продолжался недолго, она не забыла случившегося и, протянув руку к окружающим, сказала с обворожительной улыбкой:

— Не спорю, я очень смешна! Не опровергайте этого! Да, я очень смешна! Я не знаю, что сегодня на меня нашло! Не узнаю себя. Двадцать раз я слышала крики совы без малейшего волнения! Почему же сегодня эти крики произвели на меня такое воздействие? Не понимаю и не могу объяснить этого. Может быть, это происходит от усталости после дороги или же от радости, что снова нахожусь в доме моего милого опекуна.

— Да, да, дитя мое, — с живостью отвечал Джон Малькольм, — это правда, не сомневайся в этом…

— Тем лучше.

Джон Малькольм приложил палец к беленькой ручке молодой девушки.

— Разве у меня лихорадка? — спросила она, снова улыбнувшись.

— Небольшая, но несколько часов крепкого сна прогонят се. Только нужно лечь спать, как можно скорее. Я с Эвой провожу тебя в комнату. Дай одну руку мне, другую — сестре.