Месть самураев - [2]

В одном он кривил душой – старым он не был. Скорее, предусмотрительным и осторожным, но только не старым. Однако щемящая тоска сжимала сердце – еще не окончилось это путешествие, а его уже тянуло в новую дорогу. Он гнал от себя это чувство – что еще нужно человеку, кроме спокойной обеспеченной старости? Что?! Наму Амида буцу! К ней стремятся все умные люди. И добавил совсем глупо: но только не ты.

– Натабура, как ты думаешь, не зря мы это везем? – он чуть заметно кивнул в сторону каюты, где лежали три тюка. – Я тебе не рассказывал. В Гуйяне я разговорился с хозяином постоялого двора. Год назад у них сожгли христианскую общину. Три сотни человек. И еще в двух деревнях. Ходят слухи, что и у нас то же самое.

– Вы думаете, император Мангобэй отдает такие приказы? – спросил Натабура так, чтобы никто из команды его не то чтобы не услышал, а даже не понял бы сути разговора.

– Если бы я знал точно… – покачал головой Акинобу, наблюдая, как матросы под ритмический крик: – 'Хо!!!' ставят тяжелый парус.

Судя по всему, больше половины команды составляют новички: тали скрипели неритмично, мокрый парус то набирал ветра, то безвольно повисал. Боцман ловко раздавал зуботычины, покрикивая: 'У вас что, головы из дерьма?! Работайте быстрее, быстрее!'

– Тот, кто управляет им?

– Нет, – отвернулся от ветра Акинобу. – Хотя регент Ходзё Дога носит христианский крест в качестве амулета от болезней, он подчиняется более мощным силам.

– Кому же, учитель? – удивился Натабура.

О политике они разговаривали меньше всего. Политика была мало привлекательным, к тому же опасным занятием. Их интересовали другие вопросы, поэтому Натабура оказался несведущ в ней.

– Пока Ая не ослабит хватку, у нас ничего не изменится. Но, к сожалению, нашего века не хватит.

– Тучи приходят. Тучи уходят. Небо остается.

Древняя психология поколений крестьян помогала выжить в этом мире. Учитель Акинобу посмотрел на Натабуру и улыбнулся сквозь усы, но промолчал, давая понять, что не все так однозначно.

– Сэйса, можно не переводить?… – Натабура с трепетом ожидал ответа, потому что ему нравились тексты, а перевести их очень и очень хотелось. Он уже давно ради интереса занимался сёсэцу, хотя Совет Сога не имел единого мнения о том, что такое вагаку? Панацея ли она от всех бед? А знакомство с лучшими образцами мысли другим стран могло быть признано вредным, разрушающим единство нации и лишающим Нихон покровительства Богов.

– Совет Сога наверняка попросит тебя. Ты лучше меня знаешь язык. Но будь осторожен.

– Я понял, учитель…

– Сделай так, чтобы их Бог не выглядел таким миролюбивым. Не надо никого дразнить. Добавь о чести и достоинстве. Не упоминай десять заповедей. Их не поймут, как не поняли мы с тобой.

– Да, учитель…

– У нас возникнут проблемы. Также не упоминай об учении Аристотеля, Пифагора и других древних. Их учения о Едином несопоставимы с нашим Единым. Надо научиться разделять это. И если привносить что-то с Запада, то без изменения наших традиций, ибо это опасно для нации и власти императора Мангобэй. Помни об этом.

– Да, учитель…

Долгими ночами у костра они обсуждали эту тему и пришли к выводу, что варвары слабы, а христианство никуда не годится. Предав своего господина Христа, они не умерли все от горя и не сделали сэппуку, а продолжали жить как ни в чем не бывало, при это сочинив целые книги, чтобы оправдать собственное бессилие.

– Нас объявят пособниками и лжецами. Представь их религию более понятной и близкой к нашей, но так, чтобы наши мудрецы могли посмеяться над христианством. Никакого возвышения.

– Но ведь интересно… – Он еще не понял, как соотнести учение о дзенсю и десять заповедей, и есть ли что соотносить вообще, но главный вывод сделал: – Христианство слишком логично, поэтому не несет в себе никакой внутренней работы. Совсем не то, что 'двенадцать рисинок истины'.

– Да, – согласился учитель Акинобу. – Но опасно. Возможно, мы ее не видим или не понимаем. Но она, несомненно, существует, иначе бы они не писали такие книги.

– Обман может раскрыться. Вдруг эта религия хитрее, чем мы предполагаем, и дело повернут так, словно мы искажаем, как его… христианство. Они не знают истинного сердца Будды. В этом их непоследовательность.

– Ты рассуждаешь, как зрелый человек. Я рад, что годы учения не прошли даром. Скажешь, что плохо знаешь язык, и вообще, не очень выпячивайся. У тебя молодая жена. Что-то мне подсказывает, что нас не случайно послали. Хорошо, если за этим не таится заговор.

– Слушаюсь, сэйса… – Натабура вопросительно посмотрел на учителя Акинобу.

– Наверное, мечтали, что мы сломаем шею, – пояснил Акинобу беспристрастным тоном и подумал, что, похоже, знает имя врага.

– Что же от нас хотели, сэйса? – взволнованно спросил Натабура и вспомнил, что по пути в Лхасу, в долине реки Дзачу на них напал вонючий яма-yба. Неужели и его подослали? Он пришел за едой и за Юкой. В схватке с ним пострадали все, даже Язаки, который, однако, оказался хитрее и проворнее и, несмотря на то что яма-уба напустил на всех смертельный сон и подсыпал в еду отравы, умудрился ранить его. Три дня они лежали в бреду, залечивая раны и прислушиваясь, как яма-yба бродит невдалеке, стеная и охая, призывая в помощь духов гор, но не смея приблизиться, потому что Натабура и учитель Акинобу как могли посылали в его сторону стрелы, а он отвечал градом камней. И потом они его еще долго слышали, пока не вышли из долины, не поднялись на перевал и не попали в горы. Здесь их ждали другие духи, но они были бестелесны, как утренний туман: како – дух жажды, гуциэ – дух усталости – маленький, кривоногий и лохматый, пакко – дух голода, подгоняющий острыми шипами, и еще с десяток-другой духов, таящихся за каждым кустом или кочкой. Все они прятались, потому что после разделения Миров боялись гнева Сайфуку-дзин – двенадцати Богов-самураев, которым Богиня Аматэрасу поручила следить за ними, водворять на место жительства, а при неповиновении – распылять в лучах солнца.