Месть Ночного Никто - [41]

– Я? Виновата? – на глазах у Ланы задрожала хрустальная слеза. – Вот так всегда – хочешь людям помочь…

– Как ты вообще попала в этот салон? – перебила ее я.

Лана тряхнула хвостом густющих волос со сбившейся набок розовой заколкой в виде шара, опустила нежные веки и тихо сказала:

– Вообще-то я была проституткой…

Салон для своих

Если бы мы с Машкой не сидели на полу, то, наверное, на него бы грохнулись. Конечно, мы читали на форумах, что в Таиланде проституция – любимое хобби женского населения. Но именно с Ланой это гордое звание не вязалось никак.

– Нет, вы не подумайте, я не работала на улице! – по-своему расценила наше изумление Лана. – Это был элитный салон, только для богатых тайцев, в него очень трудно попасть. Мне еще повезло.

– С чем повезло? – переспросила Машка.

– С влагалищем.

– ?!

– В элитные салоны для тайцев берут девушек только с очень узким влагалищем. У наших мужчин размеры… хм… этого… небольшие. А еще у меня кожа светлая – видите? – Лана с гордостью протянула свои руки и, натолкнувшись взглядом на синяк, быстро спрятала их за спину. – У нас светлая кожа – это как высшая каста, у кого темная кожа, тем хорошей работы не видать. Многие тайские женщины специально от европейцев рожают – чтобы дети были элитой. Вот я и попала в элитный салон. Мне было 14, но мать сказала, что мне 18.

– То есть это тебя мать в бордель сдала? – уточнила Машка.

– Устроила. А что делать? Надо семью кормить. Мужа у матери не было. Нас, детей, трое. В элитном салоне, конечно, не так тяжело, как в «чайных домиках» – там девчонок на ночь наручниками к кроватям пристегивают, чтобы не сбежали. Но когда к нам стали богатых фарангов – ну, иностранцев – возить, я не выдержала. Фаранги думают: раз большие деньги заплатили – должны получить что-то особенное.

– Вот с этого места поподробнее! – оживилась Машка. – Я как раз хотела узнать… Ленка, не мешай! Что ваши девушки такое с мужиками делают, чего другие не умеют? Почему именно от таек они так тащатся? Давай выдавай секреты!

– Мы просто делаем все, что захочет мужчина. С радостью.

– Ой, ладно, не надо розовых соплей! Правда, что вы во время секса вставляете себе в анальное отверстие связку больших бусин или такую «елочку», и тогда возникает эффект внутренней волны…

– Что-что вставляем? Куда? – Лана на секунду даже забыла о вселенской скорби.

– Как же! В Москве в школе тайского секса это первое, что преподают!

– Ты ходила в школу тайского секса?! – ахнула я.

– Нет, дурочка! Я готовила для них рекламную статью. Так что, все эти «сексуальные дорожки», электроды к мошонке – наглое вранье?

– Маша! – не выдержала я. – Ты уверена, что электроды к мошонке – это то, о чем нам надо сейчас думать? Хотя некоторым я бы с удовольствием…

– Прости, от стресса занесло. Как же ты, Лана, из проституток в массажистки перескочила?

– Меня один клиент выкупил. Взял в побочные жены – миа ной.

– Какие жены?

– Побочные. У нас официально можно иметь только одну жену. А неофициально, если деньги есть, – еще и побочную.

– Ну, у нас, если деньги есть, можно и трех иметь… – усмехнулась моя подруга.

– Миа ной – не совсем любовница. С побочной женой открыто ходят в обществе, ее содержат, представляют друзьям…

– Любовницу тоже содержат и представляют! – обиделась Машка. – И где же твой побочный муж?

– Мы расстались. Его жена узнала, откуда он меня взял. У нас даже у миа ной должна быть хорошая репутация. В Таиланде очень строгие нравы.

– Угу. Именно за этими строгими нравами все сюда и прутся!

– В туристических местах собирается все самое плохое. Короче, мне бывший муж дал денег, я в Бангкоке окончила курсы массажа и перебралась на Самуи.

– А с Тао ты где познакомилась? В том салоне?

– Нет, Тао в таких салонах не работала. У нее брат богатый. Она занималась только массажем. Мы с ней из одной деревни, но познакомились уже здесь.

– От кого же тогда Тао прячется? Не так спину клиенту размяла?

– Плохая история. Тао подсела на наркотики. Должна деньги мафии. Много. И сбежала. Так что ей ваши деньги очень бы пригодились!

– Почему же у брата не попросила?

– Что вы! Она не может перед ним потерять лицо!

– Логично. Жизнь может, лицо – нет. Леонида ты знала? – спросила Машка.

– Вот и эти, с наколками, про Леонида спрашивали. Я его не знала. Он в салон один раз приходил, когда они с Тао познакомились. А дальше она взяла отпуск и с ним отдыхала. Тао не очень откровенничала. А вам он что рассказал?

– Он нам ничего не рассказал. Он погиб! – сообщила я.

Лана остолбенела:

– Как погиб? От чего?

– От автокатастрофы.

– Но вы же сказали, он передал Тао деньги?

– Он сделал это посмертно. В письме. И кстати! Как чувствует себя ребенок? – наконец спохватилась я. За всей чехардой изначальная цель осталась далеко позади, словно оторванный якорь.

– Какой ребенок?

– Сын Тао! От Леонида!

Ланины черные глаза распахнулись, как створки мидий, до нежно-фиолетовой глубины.

– Но у Тао нет никаких детей! – растерянно выговорила она наконец.

Теперь уже мы замерли, пока Машка наконец не спросила – похоже, у себя самой:

– Для кого же мы тогда везли этот чертов ключ?

…Наверное, кто-то еще хотел узнать ответ. Потому что тут дверь опять распахнулась. Сначала в нее с победным видом зашел Слава. А следом за ним Толян втолкнул внутрь красавицу тайку, будто сошедшую с рекламного плаката: скуластое лицо, раскосые глаза, на которые падает косо стриженная прядь густой челки, идеальное тренированное тело с высокой грудью под черным платьем, больше похожим на лифчик, привязанный к трусам. Лишь крошечный шрам в углу рта напоминал, что перед нами – живая женщина.