Месть - [16]

Молчу.

— Ладно. Если будет плохо — звони, я приеду.

Встаёт, разворачивается, моя воля даёт гигантскую трещину, хватаю его за руку, он тут же возвращается, лихорадочно обнимает меня обеими руками, целует лицо, голову, руки бесконечным числом поцелуев, повторяя: «Ты так напугала меня» и «Я люблю тебя, глупышка…».

Мне плохо физически и духовно, но я лежу в сильных объятиях неожиданно желанного мужчины и наблюдаю закат на горизонте Москвы сквозь панорамные окна спальни, и это умиротворяет меня, обезболивает, оборачивает в кокон беспечности и покоя… Снова это блаженное ощущение защищённости, безопасности, соблазн отпустить напряжение, ослабить контроль и позволить себе расслабленно качаться на волнах заботы, подаренной мужчиной, которому можно и почему-то безумно хочется доверять. Не замечаю сама, как погружаюсь в сон.

— Соня… — тихий шёпот, — Соня! Ты настоящая соня! Просыпайся, уже 10 утра, нужно сделать тебе укол с антибиотиком.

С трудом открываю глаза — в голову будто накачали дешёвого геля…

— Что совсем плохо?

Киваю.

— Ничего, доктор сказал, легче станет на третьи сутки, когда лекарство начнёт действовать. Ляг на живот.

Послушно повинуюсь, выбора у меня нет: ощущение, что по моему грешному телу проехался товарняк, а сразу за ним пустили ещё один. Чувствую, как широкую резинку моих домашних штанов нежно потянули вниз, скромно оголив лишь часть моей задницы, затем потёрли чем-то мокрым и также нежно укололи. «Чёрт, он даже уколы ласково делает. Это ни в какие ворота уже не лезет! Это я должна его виртуозно соблазнять, а на деле что? Валяюсь тут на его глазах в невменяемом состоянии, страшная, поди, как ядерная война, да ещё и вынуждаю его нянчиться со мной!»

— Ну как, не больно?

— Нет, — шепчу.

— Ну ты даешь, так разболеться посреди лета! — улыбается. Хочешь, на улицу выйдем, температуры нет у тебя, я смерил уже, а подышать выходить нужно — так доктор сказал.

— У меня терраса есть…

— Знаю, видел, но во дворе есть тень, а на террасе ты долго не высидишь из-за солнца, жарко уже! — целует меня в висок.

— Тебе на работу не нужно?

— Нужно, но я отпросился, сказал, моя невеста болеет.

— Невеста!?

— Ну мы же вчера помирились вроде?

— И что сразу невеста? — сиплю.

— Тихо, тихо, не нервничай, тебе нельзя много говорить. Конечно, невеста, а кто же ещё. Не хочешь официальный брак, я слышал, ты против этого явления, давай просто жить вместе. Но я бы сделал всё как положено. Ну, чтобы дети потом не считали количество месяцев от даты свадьбы, до своего рождения! — смеётся.

— А ты считал?

— Ага, — заливает меня своей лучезарной улыбкой счастья, и я начинаю непроизвольно улыбаться ему в ответ.

— И что насчитал?

— 7.

— 7?

— 7 месяцев, вместо 9.

— Может быть, тебя родили слишком рано? — предлагаю альтернативу.

— Недоношенным?

— Именно.

— Вроде нет. Никогда мать не говорила такого.

— Значит, ты залётчик?

— Не я, а родители мои, — смеётся опять. — Вот я и говорю, чтобы дети потом не считали нас залётчиками, лучше всё делать вовремя. Если хочешь, составь брачный договор.

У меня только брови взлетели.

— Сонь, за эти дни я столько всего передумал уже, что не удивляйся так… Я люблю тебя… Уже говорил и повторю 1000 раз, если нужно.

Ложится рядом, нежным заботливым жестом убирает волосы с моего лица и целует в лоб долго, томительно. Затем шепчет у самого уха:

— Люблю тебя!

— Принеси документы по договору завтра, я подпишу.

— Не будем делать это официально?

— Зачем откладывать? Задержки нам не нужны…

— Фёдор горит желанием распить французский коньяк с тобой, — говорит с улыбкой.

— Намекни ему, что спишь со мной…

— Жестокая ты!

— Не отрицаю.

На следующий день Максим Потравный, как и было ему велено приносит бумаги:

— Вот документы, читай.

— Сильно изменились с тех пор, как мы обсудили предварительный вариант?

— Да нет, не сильно, только то, что мы обговорили.

— Пока читаешь, я чай тебе заварю травяной, мне сестра дала для тебя, — улыбается. — Хочет познакомиться с тобой…

— Сейчас?

— Ну, когда тебе удобно будет, думаю…

— Хорошо.

Уходит на кухню. Все мужики козлы, а бабы — стервы. Быстро прячу его документы в ящик комода, оттуда же достаю копию.

Макс возвращается с чаем, а я усердно читаю свой же сто тысяч раз вычитанный и выправленный текст, само собой с интересующими меня изменениями, согласно которым, при первых же заминках с соблюдением партнёром договорённостей — полный контроль бизнеса переходит в мои руки. Зная Фёдора, задержки платежей будут сразу же, поэтому для него потеря контроля бизнеса — вопрос времени. Безусловно, это не катастрофа, я ничего материального не отбираю ни юридически, ни экономически, но контроль есть контроль и неприятно, когда ты его теряешь. Ну так… Для наших с Фёдором отношений это мелкая пакость, а вот для Максима, коммерческого директора, такой косяк может дорого стоить…

Читаю долго, около часа, задаю вопросы. Максим даёт исчерпывающие ответы. В конце концов, подписываю и отдаю ему:

— Молодец, ни одного подвоха!

— Как и обещал, — улыбается.

— Что, Фёдор правда настроен на порядочность в делах?

— Да… Мне приходится убеждать его в этом каждый день — время другое. Репутация сейчас залог успеха, 90-е остались далеко в прошлом. Ему тяжело принять перемены, но он пытается.