Месть Лисьей долины - [65]

– Очень хорошо, – повторил Малюха. – Вот это я называю четко спланированной работой. Каждый получил инструкции, и каждый их выполняет. Пока все идет по плану. Если и дальше будет так же, мы все уйдем отсюда целые и невредимые, довольные и получившие то, что хотим.

Ага. Ты свои денежки, а я – живых и невредимых заложников. Что-то не слишком верится.

Я ошиблась – у Малюхи был не один пистолет, а по одному в каждой руке. Он начал стрелять, когда лифт доехал до второго этажа. Мы услышали дикий крик Лизы, приглушенный стеклом лифта. Девушка забилась в стеклянной клетке, как пойманная рыбка в аквариуме. Остановить спуск она не догадалась и расширенными глазами смотрела на приближающегося убийцу, прижимая к груди портфель. Вдруг колени девушки подломились, и она сползла по стеклянной стене на пол. Когда дверца открылись, наследница выпала на плитки холла, а из раскрывшегося портфеля выехали толстенькие пачки долларов, перетянутые разноцветными банковскими резинками.

Тина бросилась к сестре и принялась тормошить ее, хлопая по щекам.

– Лиза, очнись! Да открой глаза, идиотка!

Малюха знал – не мог не знать, ведь он профи, – что лифты в здании изготовлены из пуленепробиваемого стекла. Зачем ему понадобилось устраивать такой спектакль?

– А вот и мои деньги, – удовлетворенно произнес Дэн, – гонорар за честно выполненную работу.

Я бросилась на помощь Тине. Вдвоем мы кое-как привели Лизу в чувство и даже умудрились поставить на ноги. Девушка была смертельно бледна, она поводила глазами и, кажется, не могла поверить тому, что жива и невредима.

Вдруг Малюха обратился к Павлу Горенштейну и с издевательской вежливостью попросил:

– Будьте добры, подайте мне портфель со всем его содержимым, если вас на затруднит, конечно.

Шкарпетка некоторое время еще и раздумывал, выполнять ли приказ оскорбившего его человека, и я подивилась храбрости маленького музыканта. Наконец, видимо, сообразив, что не стоит раздражать типа, у которого в каждой руке по стволу, Павел Станиславович подошел к злополучному портфелю и принялся запихивать в него деньги. Портфель сопротивлялся – денег было много – и норовил раскрыться. Мы все не могли глаз оторвать от этого зрелища. Ну, почти все.

Я подтолкнула Тину ко второму лифту и едва слышно сказала:

– Жди команды.

Девушка моргнула, давая понять, что уяснила. Я подхватила под мышки нетвердо стоящую на ногах Лизу. Кажется, я знаю, что задумал Павел Горенштейн, и была готова использовать наш шанс.

И точно – Шкарпетка возился с портфелем так долго, что Малюха на минуту отвлекся и подошел посмотреть, как там его гонорар. В этот момент Павел бросился на Малюху с криком «Бегите!» и повалил киллера на пол лифта. Двери закрылись. Полностью захлопнуться они не могли – мешали ноги боровшихся на полу мужчин, но выстрел – всего один – никого не задел. Малюха вовремя сообразил, что стрельба в замкнутом пространстве лифта – верный способ словить пулю самому, рикошетом.

Поэтому киллер прекратил стрелять и поднялся на ноги. Павел лежал на полу лифта неподвижно, и Малюха в ярости ударил его ногой.

Второй лифт уносил нас – меня и близнецов – вверх, и стрелять в нас было так же бесполезно, как плевать против ветра.

– Лизка, идиотка, зачем тебя сюда понесло посреди ночи? – накинулась на сестру Тина. Младшая близняшка трясла старшую за плечи и, кажется, все-таки окончательно привела в чувство.

– Я должна была отдать деньги, – медленно, как во сне, проговорила Елизавета Горенштейн. – Он позвонил и велел привезти деньги. Я не знала, что он хочет убить меня.

– Какие деньги, дура? – заорала Тина. Но Лиза не успела ответить – стеклянные дверцы разъехались, и мы оказались в коридоре пятого этажа. Неосвещенное офисное пространство было мне незнакомо, но я сообразила – главное, увести девочек подальше, затеряться в путанице помещений. Малюха, каким бы крутым профи он ни был, все-таки всего лишь человек, а искать нас в семиэтажном здании можно и до утра.

Просунув руку в кабину, я нажала кнопку с надписью «семь», лифт мелодично тренькнул, двери закрылись, и освещенная кабинка унеслась наверх. Пусть теперь киллер гадает, на каком этаже мы вышли.

– Быстрее, девочки, за мной! – прошептала я, увлекая близнецов в какой-то из темных коридоров. Втолкнула девушек в офис, потом мы забежали в комнату – очевидно, переговорную. Там стояли диваны, за спинку одного из таких массивных кожаных чудищ я толкнула близнецов. Усадила девушек на пол и наконец выдохнула. Я ждала, что с минуты на минуту услышу скрип открывающейся двери и тяжелые шаги, но время шло, и все было тихо.

Я достала телефон и уставилась на дисплей.

– Что вы хотите делать, Евгения? – дрожащим голоском спросила меня Лиза. Тина, такая же бледная, как сестра, с расширенными глазами и прикушенной губой, смотрела на меня. Кажется, девушка догадалась.

– Собираюсь позвонить в полицию, – деловито проговорила я. – И в ФСБ заодно, раз дело о смерти вашего дяди у них на контроле.

Тина бросила затравленный взгляд на сестру и вдруг выхватила у меня телефон.

– Что это значит, девочки?

Я переводила взгляд с одной близняшки на другую.