Месть - [18]

Он отодвинул стул, встал и протянул мне руку. На нем была красная фланелевая рубашка с закатанными рукавами и старые, но чистые джинсы. Я не видел его ног, но был уверен, что он в сапогах.

― Эймс Маккини, ― сказал он. Живьем его голос больше напоминал голос Джорджа К. Скотта, чем Сэма Элиота. ― Вам говорили когда-нибудь, что вы похожи на одного парня из кино?

― На Чарльза Бронсона? ― предположил я.

― Нет, на другого, ― сказал он. ― Такой худой и грустный, забыл, как его зовут. Садитесь.

Я сел.

― Возьмите себе что-нибудь, ― сказал он. ― Заказывайте, я угощаю. Готовят тут как-то чудно, но есть можно.

Я кивнул Круглому Гарри, который обливался потом, несмотря на прохладу. Он вытер руки о передник и крикнул:

― Что будете брать?

― То же, что и он, ― ответил я, показывая на Эймса Маккини.

― Вам понравится, ― крикнул Гарри и занялся своим делом.

Эймс Маккини вытер рот бумажной салфеткой и посмотрел на меня.

― Я разбираюсь в людях, ― сказал он. ― Бывает, конечно, ошибаюсь, но очень редко.

― Кто не ошибается.

― Один адвокат, которого я встретил в баре, посоветовал мне обратиться к вам, ― продолжал он, игнорируя мою реплику. ― Тут вообще выбор маленький. Маленький город. В Брейдентоне, конечно, больше выбор, но я приехал на мотороллере, поэтому решил выбирать из того, что есть здесь, и подешевле. Ваша цена самая низкая.

― Спасибо вам за доверие, ― сказал я.

― Не смейтесь надо мной, мистер Фонеска. Я парень деревенский, но не дурак. Мы можем смеяться вместе, но не друг над другом. Если вы хотите шутить, то мы можем просто пообедать, поговорить о синем море и о белом песке и разойтись.

― Извините, ― сказал я, ― я горожанин и иногда могу обидеть нечаянно.

― Извинение принимается, ― ответил Маккини, отправляя в рот очередной кусочек того загадочного кушанья, которое в дымящейся металлической миске Гарри поставил теперь и передо мной вместе со стаканом темного пива.

― Фирменное блюдо, ― пояснил Гарри. ― Мандарин-начо.

Он отошел, и я посмотрел на Маккини.

― Вы торопитесь? ― спросил он.

― Нет.

― Вы будете со мной откровенны?

― Я попытаюсь, ― сказал я, отхлебывая пиво и с подозрением рассматривая бурое месиво в миске.

― Как идут ваши дела?

Тут «Брэйвс», вероятно, отмочили что-то особенное. Гарри и другие болельщики громко охнули, кто-то крикнул: «Смотри, что творят!»

― Дела? Плохо, ― сказал я.

Маккини кивнул:

― Значит, у вас будет время заняться как следует тем, что я вам предложу.

― Это зависит от того, что именно.

― Сколько вам лет, мистер Фонеска?

― Называйте меня Лью, ― ответил я. ― Сорок один.

― Кто вы? Итальянец? Мекс?

― Итальянец.

Он кивнул и взял еще кусочек начо.

― Вы хороший человек?

Я пожал плечами.

― Наверное, нет, но я человек честный. Могу доказать: если хотите, посмотрите мой офис.

― Проходимцы тоже разоряются. Просто не умеют воровать как следует. Но вам я верю, ― сказал он, вытирая тарелку хлебом.

― Спасибо. Что вы хотите мне поручить?

Эймс хотел поручить мне поиски своего бывшего партнера по имени Амос Спрейг, чей след привел его в Сарасоту.

― Я искал его через его сестру в Юме, через зубного врача, к которому он ходил в Траки, через торговца машинами, у которого он купил «Додж-пикап» в Тексаркане, ― объяснил Эймс, ― а здесь упустил. Мне нужна помощь.

― Можно спросить, почему вы потратили год на поиски Амоса Спрейга?

Два дельца, сидевших позади меня, громко расхохотались. Один из них поперхнулся.

― Мы были партнерами, дьявол его подери. Собачья работа, но можно кое-что получать, если знаешь толк в своем деле, ― сказал Маккини. ― А в один прекрасный день Амос снял деньги с нашего совместного счета и уехал на грузовике фирмы.

― Сколько он взял?

― Миллион четыреста тысяч долларов. Оставил в банке тысячу восемьсот. Я купил мотороллер и живу на остальное.

― Вы хотите вернуть свои деньги? ― спросил я.

― Я хочу, чтобы Амос Спрейг умер, ― ответил он. ― Я не могу жить и умереть достойно, пока это дело между нами не кончено.

― Значит, я должен найти Амоса Спрейга и сказать ему, чтобы он отдал деньги, или...

― Сказать мне, где он, и я пущу ему пулю в лоб.

― Четко и ясно, ― сказал я. ― Какие...

― Деньги на расходы и часть оплаты вперед, ― перебил Маккини.

― Я не...

― У меня осталось не больше пятисот долларов, я даю вам половину и неделю времени. Если вы не отыщете его за неделю, я устроюсь на работу и накоплю денег, чтобы нанять кого-то, кто сможет его отыскать. Если вы поймаете его и заберете деньги, я отдам вам двадцать тысяч. Все просто, правда?

― Это по-честному, ― сказал я, чокаясь с ним почти пустым стаканом. ― Что вы можете рассказать мне о Спрейге?

Он сообщил мне достаточно, чтобы я мог разыскать Спрейга, у которого было новое имя, новая жена, новые зубы и репутация филантропа. Я нашел его и сделал ошибку: сказал Эймсу. Они стрелялись на побережье, как в старину. Вышло так, что я видел это и потом дал показания, что Спрейг вынул пистолет и выстрелил первым.

Эймс решил остаться в Сарасоте. Пожалуй, он был теперь моим лучшим другом.

Я вошел в комнату, и Эймс закрыл за мной дверь.

Берил Три сидела на стуле от письменного столика, стоявшего у окна. Стул она перенесла поближе к ванной, за кровать. Шторы на окне были задернуты, горела только маленькая лампочка. Берил Три сидела, сложив руки на коленях.