Месть графа - [12]

Все дружно рассмеялись.

– Мне бы очень хотелось, чтобы ваша мама была жива, – сказала Рания. – Помню, как она приезжала сюда однажды, когда я была совсем еще маленькой. Я сидела у нее на коленях, а она рассказывала мне сказку о феях, которые порхают над цветами и похожи больше на бабочек. С тех пор я все время ищу их!

– А я даже не знал, что вы были знакомы с моей матерью.

– В то время вы были в Итоне с Гарри. По-моему, ваши родители ездили навестить вас, а на обратном пути завернули к нам сообщить моим родителям, что Гарри пребывает в полном здравии и что они могут не беспокоиться о нем.

– Это так похоже на мою мать – позаботиться о таких вещах.

По тону Чарльза Рания поняла, что мать очень много значила для него, и подумала, что, пожалуй, та была бы сейчас довольна, что она, Рания, помогает ее сыну избежать насмешек.

Его мама наверняка бы пришла в ужас, узнав о том, что какая-то злая и жестокая красавица обманула и предала его.

Рания вскочила со стула:

– Если вы останетесь на ужин, то я пойду узнать, есть ли у нас что-нибудь поесть. Но, боюсь, нам придется довольствоваться только вчерашним кроликом.

Она вышла из комнаты, и Гарри заметил:

– Рания – сущий ангел. Она ведь не только осталась здесь совсем одна после смерти наших родителей, но и ни разу не пожаловалась на то затруднительное положение, в котором оказалась.

Он немного помолчал.

– Только сегодня во время верховой прогулки я думал о том, что сердце ее будет разбито, когда завтра мы продадим Стрекозу.

– Даю тебе слово, Гарри, что у нее будут лучшие лошади, каких только можно купить за деньги, и я устрою так, что каждое утро, пока мы с нею останемся в Лондоне, она будет кататься со мной верхом по Роттен-роу.

– Знаешь, я ведь никогда не мог представить себе, что Рания выйдет замуж за кого-нибудь, кроме тебя, – выпалил вдруг Гарри и смутился.

Он усмехнулся, а затем добавил:

– Хотя мне и в голову не могло прийти, что может случиться что-либо столь замечательное.

– Обещаю тебе, что буду заботиться о ней и постараюсь сделать ее счастливой.

– Первое, что ей понадобится, – это новые наряды. Времена были настолько тяжелыми, что в последние два или три года она ничего себе не покупала.

– Я прослежу за этим, не беспокойся.

– Мне неловко обременять тебя, Чарльз, – с чувством произнес Гарри.

– Как я уже говорил, между нами не должно быть никакой неловкости или недоразумений. Окажись ты на моем месте, то непременно бы помог мне, да и я не собираюсь быть фарисеем и при виде тебя переходить на другую сторону улицы.

Гарри рассмеялся:

– Ты на это не способен, Чарльз. Ты всегда был исключительно добр ко всем. Я до сих помню, как ты утешал младших учеников в Итоне, когда они скучали по дому или когда их колотили старшеклассники.

Чарльз вздохнул:

– Как давно это было! Иногда мне кажется, что только в те времена я был по-настоящему счастлив.

– Вздор, – возразил Гарри. – Я знаю, каких успехов ты добился на войне, и, если мы не найдем себе применение в мирное время, нам должно быть стыдно за себя. Хотя признаюсь, меня обуревали примерно такие чувства до твоего появления.

– Приводи свой дом в порядок, – посоветовал ему Чарльз, – и не скупись на расходы. А после поможешь мне навести такой же порядок и в моем доме.

* * *

Рания застала миссис Джонсон в слезах.

– Что прикажете предложить такому важному джентльмену на ужин, мисс Рания? – спросила она. – В доме хоть шаром покати, а для вас с хозяином у меня остался лишь кусочек вчерашнего кролика.

– Да, для него этого явно будет мало, – вздохнула Рания.

Она развернулась, чтобы уйти, и тут заметила грума Чарльза.

Он сидел в комнате, которая раньше предназначалась для слуг, и читал газету более чем недельной давности. Впрочем, больше заняться ему все равно было нечем.

Рания быстрым шагом направилась обратно в гостиную.

Когда она вошла, двое мужчин весело чему-то смеялись.

– Прошу прощения, что прерываю вас, – сказала Рания, – но у нас на ужин ничего не осталось, разве что ваш грум сбегает в деревню и купит что-нибудь у мясника.

В ее голосе безотчетно прозвучали дерзкие нотки. Она как будто бросала вызов Чарльзу.

– Его зовут Хобсон. Передайте ему, пусть купит продуктов на всех обитателей поместья, и не только на сегодняшний ужин, но и на всю последующую неделю. Сомневаюсь, что нам удастся вернуться так быстро, как хотелось бы.

С этими словами Чарльз вынул из кармана десятифунтовую банкноту и протянул ее Рании.

– Это слишком много! – воскликнула она.

– А мне кажется, что совсем наоборот – этого слишком мало для того, что нам нужно. Дайте мне уладить все вопросы с Гарри, а вы пока отнесите, пожалуйста, деньги Хобсону.

Рания взяла банкноту.

Чувствуя себя весьма неловко, она бегом бросилась вон из гостиной.

Тем временем Чарльз извлек из кармана еще четыре купюры того же достоинства.

– Завтра тебе понадобятся наличные, Гарри, для тебя и слуг, которые будут присматривать за твоим домом, пока ты будешь заниматься моим.

– Я не стану возражать, все равно это бессмысленно. Ты прекрасно понимаешь, какие чувства я сейчас испытываю, но если откровенно, Чарльз, то мне не остается ничего, кроме как искренне поблагодарить тебя.